мир вертится вокруг него – любимого, красивого, самого умного? Второго такого, как Петенька, на белом свете нет. Вот с последним я готов согласиться: трудно встретить еще одного такого Петра, он уникален. И как прогнать надоеду? Прекращу разговор – парень снова позвонит. А я уже приехал к погосту, надо заниматься работой…

И вдруг меня осенило.

– Ладно, Петр, – сказал я, – убедил. Вот задание: узнай тайну венка из железных одуванчиков.

– Тайну венка железных одуванчиков? – повторил мамин свет в окошке.

– Верно понял, – подтвердил я и в порыве вдохновения добавил: – Надо узнать, почему покойницу в нем похоронили.

– Кто умер? – тут же осведомился Петр.

– И это необходимо выяснить, – обрадовался я.

– Значит, повторяю: зачем не-понятно-кому в гробу надели венок из железных одуванчиков? – скороговоркой произнес лодырь.

– Верно понято, – кивнул я, забыв, что Петруччио не видит меня. – Найдешь ответы – приезжай в мой офис.

Честно говоря, я ожидал взрыва негодования, вопля «ничего не ясно, что за венок, дайте другое поручение» или вопроса «сколько платить станете?». Но капризник неожиданно повел себя иначе.

– Понял. Не дурак! Спасибо! Скоро прибегу со всей информацией.

– Дух Шерлока Холмса тебе в помощь, – пожелал я и отсоединился.

Надеюсь, милый котик Петяша теперь навсегда испарится из моей жизни.

Глава двадцать шестая

Некоторое время я постоял около наглухо закрытых ворот погоста, потом заметил неподалеку домик-развалюху и направился к нему.

На двери висело выцветшее объявление: «Контора закрыта. По всем вопросам обращайтесь к Георгию Васильевичу, улица Пионерская, 1». Я, не надеясь ни на что, включил навигатор. О, удивление! Вблизи забытого всеми погоста работал интернет. На радость мне, нужная улица одним своим концом упиралась в кладбище, на ней было единственное здание, и я стоял неподалеку. Оставалось лишь доехать до этого одинокого дома.

Я сел за руль и медленно двинулся по дороге. Зима в этом году выдалась слякотная, снег не лежит сугробами. Мой внедорожник проехал метров триста, и стало видно крепкое кирпичное здание, из трубы которого поднимался к небу дым.

Калитка оказалась не заперта, дверь в особнячок тоже не закрыли. Я вошел в тамбур и крикнул:

– Хозяева!

– Чего вопишь? – спросил хриплый голос.

В прихожей появился пожилой мужчина в душегрейке из овчины и обрезанных до щиколотки валенках.

– Вы кто? – спросил он.

Я вынул удостоверение.

– Ого! – воскликнул пенсионер. – Я только в сериалах частных детективов видел. Если из Москвы прикатили, значит, очень уж я вам нужен. Чего случилось? Хотите кого-то у нас упокоить? Если умерший в родстве с кем-то из Лычкова, то нет проблем. Только нужен документ, который подтвердит родную кровь. Если его нет, то Нинка, внучка моя, поможет, она в архиве работает. Дашь ей денежку на женскую радость типа когти обточить и лаком намазюкать – все выполнит.

– А если покойница никакого отношения к похороненным на кладбище не имеет, тогда как? – осведомился я.

– Чего в сенях кукуем – проходи в дом, только ботинки скинь, – велел Георгий Васильевич, – скучно мне полы мыть.

Мы переместились в просторную комнату, которая служила одновременно столовой и кухней, и сели за стол.

– Выкладывай что хочешь, – приказал дедушка, – не ходи вокруг да около, как кот вокруг горячей каши. Можно похоронить и чужака, но заплатить тебе придется. Сейчас!

Дед встал, выдвинул ящик буфета, вытащил оттуда амбарную книгу, послюнявил палец и начал переворачивать страницы, бормоча:

– Авдотья в мае, в декабре Соня… Система такая: Нинка дает справку из архива, что покойник – родня кого-то из наших. У меня двенадцать бабок, три мужика, ну и сам я. Пенсия маленькая, на огород, корову сил уже нет. Нинка нас по очереди родственниками умерших выставляет. Сейчас вот Татьяна Ивановна первая стоит. Назови возраст, пол, тогда и сообщу, кем твой жмурик Танюхе приходится – братом троюродным или племянницей. Стоит все удовольствие тридцать тысяч. Получишь место и отпоет наш батюшка усопшего. Если никого, кроме тебя, у помершего нет, то можно позвать бабулечек, они и поплачут на отпевании, и споют душевно, и на кладбище постоят, и поминки тебе организуют. Все в сумму включено, кроме продуктов и выпивки. За это отдельная плата. И, если каждой бабуле на нос по тысяче дашь, они целый год за твоего закопанного молиться станут. А как ты про нас узнал? В церковном аккаунте прочитал? Или на сайте кладбища? Василий, пономарь, в интернете про храм наш рассказывает, пишет, что можно отпеть недорого. Фото кладбища выставляет, типа полюбоваться на красоту. Открыто звать покойных не можем. Вася вот таким зюком действует. Приезжает народ из ближних сел. Сейчас погребение родных без штанов оставляет. А у нас все услуги и почти даром. Я такую домовину сооружу! Художественную! Во, глянь!

Георгий опять двинулся к буфету, вытащил альбом и положил передо мной.

– Не подумай, что тайком снимки нащелкал. С разрешения родни делал. Полюбопытствуй. Все гробы – моя работа. За простой мало беру. Но по желанию могу роскошный сколотить. Вот здесь.

Хозяин перевернул страницу, я вздрогнул. Фотоаппарат запечатлел пожилую женщину с безмятежным лицом. Если бы не молитва на лбу, ее можно было бы принять за спящую. Но меня поразило не то, с каким видом лежала усопшая. На ее голове поверх платка находился венок из одуванчиков.

– Чего смутился? – поинтересовался Георгий.

– Странное украшение у покойной, – ответил я.

– Такой наш обычай, – объяснил дедушка, – венок железный, цветы тоже, раскрашивают их.

– Это вы делаете? – восхитился я. – Интересная работа. В Лычкове всех хоронят в таких венках?

– Сейчас объясню, – обрадовался старик. – Традиция началась очень давно. Аж при татаро-монгольском иге. Правила тогда на Руси царевна Меланья.

Я начал улыбаться, но вовремя спохватился и вернул на лицо серьезное выражение.

– Когда татары захватили Лычков, императрица лично всех красивых девушек поубивала, – излагал фантастическую историю дедуля. – Много тогда в нашем городе было богатых дворян и купцов. Царица татарам врала, что обеспеченные люди их врагами считают. По ее навету таких семьями убивали, Меланья таким образом избавлялась от своих недругов, а их драгоценности себе забирала. А потом граф Голицын понял, что императрица скоро и до его семьи доберется, он сделал куклу и надел ей на голову железный венок с цветами. Их изготовили из драгоценных камней, очень дорогих. И похоронили манекен. Весь Лычков был уверен, что скончалась дочь князя от проказы. Могилу мародеры разрыть побоялись – зараза прилипчивая! Голицын со всей семьей на следующую ночь в Москву подался, не успела царица его убить, спрятался где-то князинька. И дочку сберег.

Георгий поднял указательный палец.

– Во все времена воры любили погосты грабить. Почему? Родня старается покойного красиво похоронить, женщине