— Извиняюсь, — пробормотал Карнач, — просто представить не могу, как можно с одного раза запомнить эту мешанину линий и значков.

— Я тоже запомнил, — подал голос Стэн.

— Рад за тебя, — скептически заметил Игнат.

— Не отвлекайте его, — шикнул Карнач, и все замолчали.

Через полчаса Джинхэй закончил работу и откинулся, придирчиво изучая результат.

— Всё правильно, — наконец, кивнул он. — Подписывать не стану, на случай, если карта попадёт в чужие руки.

— Спасибо, брат, — улыбнулся капитан и, сложив карту, передал её Москаленко. — Игнат, завтра пойдёшь в увольнительную и зайдёшь в дом барона. Передай карту Кириллу и попрощайся за нас. Пусть будет осторожен.

— Сделаю, — тот сунул карту за пазуху.

Джинхэй потянулся и, махом допив вино, поднялся.

— Хорошо с вами, но мне пора на службу. Где тут у вас подвязки и чулки, чтоб с пустыми руками не уходить?

Валуев рассмеялся и, встав, пошёл по казарме, вытаскивая из-под одеял предметы женского гардероба, которые рыцари, подначиваемые им, специально прятали там в ожидании обыска.

Глава 4

Несколько дней после освобождения от цепей Ворон барон Грау пребывал в сомнениях. Он бродил по тёмным коридорам своего замка, сидел на троне в пустом мрачном нижнем зале или углублялся в лабиринт библиотеки, проходя тёмной тенью мимо бесконечных полок. Его рука скользила по корешкам книг, пока он не останавливался, чтоб взять увесистый том и листать его, пробегая глазами строки, написанные на давно умерших и забытых языках в поисках ответа. Увы, ответа не было, а его проблема тяготила своей неразрешённостью. Логичный выход из сложившейся ситуации выглядел слишком простым и при этом небезопасным. Наконец, он решился, и тёмной ночью, в самый глухой и беспросветный час обратился в птицу и вылетел из окна своего замка.

Его путь лежал в луар, и, пролетев над неприступными стенами оборонных колец, он пронёсся дальше на чёрных широких крыльях, оставив под собой безмолвную громаду дворца. Спустившись в маленький дворик перед чёрным фасадом храма, он вернул себе человеческий облик и, сжав рукой поблескивающий в темноте посох, вошёл под тяжёлые своды. В зале никого не было, и он двигался в тишине, осматривая внутреннее убранство, по его мнению, вполне подобающее для почитания особы графского достоинства. Впереди уже показалась статуя с крыльями, которую он, благодаря своему демоническому зрению, видел целиком. Статуя была хороша, и он на какое-то мгновение замер, разглядывая её и мерцающие надписи на древнем языке, который тут же всплыл в его памяти неясным воспоминанием, доставшимся от предков. При этом он вовремя заметил мрачные фигуры с мечами, которые выступили из-за колонн. Это были смертные, и хоть он явственно ощущал струящуюся вокруг них тёмную энергию, они были неопасны. Впрочем, они думали иначе, и собирались отстаивать свой храм перед лицом чужака.

— Я не собираюсь биться с вами, — спокойно заявил он. — И я не собираюсь с вами говорить. Я пришёл к вашему хозяину, Ангелу Тьмы. У меня для него есть деловое предложение.

Это замечание было адресовано уже не им, и потому он возвысил голос, посмотрев на статую. Ответом было беззвучно возникшая перед ним чёрная воронка портала. Тёмная энергия закручивалась по краям, уходя в никуда, располагавшееся в её центре. Ворон посмотрел на воронку настороженно, но это было явное приглашение, и, отказавшись войти, он отказался бы от встречи, о которой сам просил. Потому, даже не взглянув больше на колдунов с мечами, он уверенно вошёл в воронку, сжимая свой посох.

Сделав пару шагов в темноте, он оказался на круглой, мощёной камнем площадке, окружённой выщербленной временем зубчатой стеной. За её пределами внизу расстилалась сумеречная безжизненная равнина без признаков растительности, что говорило, что над ней никогда не восходит солнце. Зато небо было пронизано острыми иглами белых звёзд, собирающихся в узоры созвездий. За пеленой лёгких облаков, края которых прохладно серебрились, угадывался тонкий серп молодой луны. Этот вид был столь неожиданным, умиротворяющим и пленительным, что он не сразу заметил сидящего между зубцами рыцаря в серебряных доспехах. Его зелёные глаза мерцали в глубоких глазницах, а неощутимый ветер мягко перебирал длинные вьющиеся локоны.

— Вы хотели меня видеть, барон, — услышал он вкрадчивый баритон, и заметил рядом с собой внезапно появившееся большое кресло, своими мягкими очертаниями похожее на грозовую тучу. Подозрительно взглянув на него, Ворон остался стоять, и рыцарь холодно улыбнулся: — Что-то не так? Это же просто кресло!

— Не уверен, что это так, господин граф, — возразил Ворон. — Я чувствую в нём сущность. Какой-то мелкий демон. Ваш любимец? Конь или собака?

— Или медведь? — усмехнулся рыцарь. — Он меняет образы, как и положено грозовой туче, руководствуясь моими и собственными желаниями.

Лёгкий наклон головы — и кресло проворно проехало на колёсиках по площадке и, остановившись рядом с хозяином, развернулось, приглашая его в свои любящие бархатно-мягкие объятия. Ворон небрежно щёлкнул пальцами левой руки и за его спиной возник резной трон из нижнего зала замка.

— Интересный дизайн, — одобрил граф, внимательно осмотрев спинку кресла, в которой проглядывали демонические лица.

Ворон сел, вглядываясь в лицо Ангела Тьмы. Тот с любопытством смотрел на него.

— Господин граф, — наконец произнёс Ворон, — вы появились здесь недавно, и предъявили права на храм Ангела Тьмы. Никто их не оспорил, насколько мне известно. Это навело меня на мысль, что вы находитесь в своём праве, после чего я навёл справки и получил наилучшие рекомендации, возможные в данном случае. И я хочу предложить вам сделку.

— Я тоже слышал о вас, господин барон, — кивнул тот. — И весть о том, что вы пребываете в этом маленьком затерянном мирке, меня изрядно удивила. Когда-то, довольно давно, я знал вашего деда, но он вскоре исчез из моего поля зрения. Я и подумать не мог, что он нашёл своё пристанище там, на этой затерянной в космосе планете.

— Там? — Ворон невольно окинул взглядом тёмную равнину. — А где мы? Я чувствую себя странно. Я бывал во многих искусственных и естественных измерениях, я умею создавать их, и потому чувствую энергии, протекающие по ним, я чувствую отголоски проносящихся по ним ветров и мыслей, и таким образом могу понять, насколько они стабильны и велики. Но здесь я не чувствую границ и течения энергий.

— Потому что мы не в отдельном измерении, — ответил тот. — Это один из бесчисленных и дальних уголков великой и бесконечной Тьмы. Он нравится мне тем, что здесь я могу чувствовать себя в полном покое и одиночестве, ведь тут можно веками бродить, не наткнувшись на затерянную душу. Хотя их немало бродит