Повелитель теней. Том 3 - Лариса Куницына

Глава 1

Хок направлялся в Магдебург. Покинув ночью лагерь армии Сен-Марко, он сразу же отошёл немного на юг и только потом двинулся на восток. Уже к утру он добрался до небольшого городка, известного в округе своими кузнечными изделиями, а где есть кузницы, там всегда есть кони, которых требуется подковать. Именно там он купил себе крепкого рыжего коня с тёмной гривой и вместительную корзину для Кисы, уже снабжённую специальными ремнями для того, чтоб крепить её на круп лошади. Передохнув, он двинулся дальше, и потихоньку продвигался всё ближе к Магдебургу, проезжая днём двадцать-тридцать миль, а на ночь останавливаясь в городках, деревнях и придорожных гостиницах. Денег у него было достаточно, земли вокруг были небедные, потому это путешествие было спокойным и вполне комфортным, до тех пор, когда, проезжая купеческий город Гарц, он неожиданно понял, что за ним следят.

Этих людей он заметил ещё раньше. Их было несколько, и они то и дело попадались ему на пути, намеренно глядя куда-то в сторону, и неотступно следуя по пятам. Они меняли одежду и шляпы, но он всё равно узнавал их, встречая на своём пути, в тех тавернах и гостиницах, на постоялых дворах, где останавливался сам. Иногда они пропадали на какое-то время, и он начинал думать, что ошибся, но они появлялись снова. Их было четверо. Иногда это был потрёпанный жизнью ветеран, который слегка прихрамывал на правую ногу, курил трубку, и его лицо было помечено целой галереей разнообразных шрамов, в дополнении с длинными седыми патлами чуть вьющихся волос, придававших ему разбойничий вид. Он был ещё крепок, и его цепкий взгляд выдавал в нём опытного воина. Второй был моложе, широкоплечий и суровый, хотя именно он чаще всего попадался на глаза и выглядел даже забавно, когда вдруг начинал рассматривать какую-нибудь безделицу с таким интересом, словно увидел небывалую диковину, лишь бы объект его внимания не догадался о том, что за ним следят. Из этого Хок сделал вывод, что парень хоть и силён, как бык, но вряд ли намного умнее упомянутого тяглового животного. И ещё двое появлялись всегда вдвоём: стройный молодой мужчина в неизменно ярких щёгольских куртках с длинным мечом на боку и симпатичная девица, которая изображала его подружку. То, что она была не подружкой, а сестрой, было ясно при одном взгляде на эту парочку. Пусть мужчина был с бородой, а женщина обладала нежным румянцем, в их лицах было что-то похожее, да и в манере поведения тоже.

То, что это слежка, Хок понял по тому, что эти соглядатаи менялись, но никогда не оказывались рядом все одновременно. Сначала это его встревожило, но потом он успокоился. Они вели себя сдержанно, не проявляя какой-либо недоброжелательности. Ну, следят и следят, жалко что ли? Хотя, конечно, его беспокоило, что кто-то проявляет к нему такой неизменный и настойчивый интерес, особенно после предупреждения барона де Сегюра, что за ним могут послать погоню. Хок всё ещё ругал себя за беспечность, которую проявил, наболтав лишнего хитрому мальчишке, несмотря на то, что уже был предупреждён о необходимости держать язык за зубами. И всё же он никак не мог поверить, что вот из-за такой ерунды, нескольких вскользь сказанных слов, у него действительно могут возникнуть серьёзные проблемы. Этот мир хоть и был суровым, всё же мало напоминал те мрачные времена, когда инквизиция охотилась за еретиками по всей Европе. Да и не было здесь никакой инквизиции, а потому причины этой слежки были ему непонятны.

В какой-то момент он решил оторваться от преследования и снова свернул на юг, уходя дальше от проторённых дорог, связывавших крупные города. И какое-то время его не тревожили, но в ту ночь он снова заметил возле себя парочку: бородатого парня в синей куртке, подпоясанной красным шёлковым шарфом с кистями, и его спутницу, снова выдававшую себя за разбитную девчонку. Видимо, это была её любимая роль.

К ночи он как раз добрался до большой деревни, в которой проходили ярмарки, куда съезжались со всех окрестных деревень ремесленники и селяне, чтоб обменяться плодами своего труда, зачастую даже не прибегая к деньгам. К темноте ярмарка уже закончилась и все, кто не успел разъехаться по домам, разошлись по гостиницам и постоялым дворам. Именно в один из таких дворов и заехал Хок. Привычно привязав в стойле открытой конюшни коня, он дал мальчику-конюху монетку и, достав из корзины уставшего от долгой дороги Кису, зашёл в низкий зал, где уже собрались на поздний ужин посетители. Вот там, за одним из этих столов он и увидел «сладкую парочку», как уже успел окрестить про себя своих шпионов. Впрочем, это его не так уж смутило. Он прошёл с Кисой на руках к свободному столу неподалёку и сел, а к нему тут же вышел упитанный хозяин, который, похоже, больше заинтересовался странным котом, чем его хозяином.

Заказав ужин, Хок сидел, почёсывая расслабившегося у него на коленях Кису и поглядывая по сторонам. Его «парочка» старательно разыгрывала свидание, что-то нашёптывая друг другу и хихикая, стараясь не демонстрировать внимания к его персоне, но при этом оба они развернулись так, чтоб не выпускать его из виду. В стороне сосредоточенно уминал плотный ужин мастеровой с покрытыми шрамами крупными руками и всклокоченной шевелюрой. В глубине зала сидели несколько крестьян, которые пили эль, негромко переговариваясь. Дальше сидела дородная женщина в красной юбке и синем корсаже, надетом на белую льняную блузку. Её седеющие волосы были убраны под чепец, а на поясе виднелась крепкая кожаная сумочка и ножны с большим кинжалом. Хок решил, что она сама ведёт хозяйство и приехала сюда, чтоб продать птицу или телят. И возле растопленного камина расположились немного необычные для такого места посетители: высокий мужчина, совершенно лысый, с начисто выбритым бледным лицом, облачённый в добротный кафтан из чёрного бархата, и светловолосый мальчик лет семи, одетый в новый камзольчик из узорчатого сатина с маленькими ножнами на красивом расшитом речным жемчугом пояске. Мужчина был полностью сосредоточен на ребёнке, постоянно наклоняясь к нему и что-то нашёптывая, а мальчик выглядел растерянным и даже встревоженным незнакомой обстановкой.

Темнота за окнами сгущалась всё сильнее, и вскоре наступил момент, когда небольшие оконца налились чернотой, и от них потянуло влажным холодом.