—Вгордой нищете,— заметил Лаграндж.— Умадам Джонсон много сочувствующих, ноона непринимает помощь.

—Даянеобэтом, господин Лаграндж. Справедливо ито, что после смерти капитана его мать унаследовала все его имущество. Но, увы, несмогла имвполной мере воспользоваться, сохранить. Потеряла свой прекрасный дом, подаренный сыном. Аведь мыхотели ейпомочь, пытались, давот гордость… недала ейпринять помощь. Гордость инежелание обременять. Апомочь изтени сложно. Вот и…— онобречённо махнул рукой.— Абыл быдоход спатентов, она быипосей день получала быденьги откапитана.

Кевин понуро опустил голову.

Яположил ему руку наплечо.

—Яуверен, выскомандой сделали все, что могли, для матери вашего капитана. Вам невчем себя винить. Ачто додохода… Нутак кое-что умадам Джонсон было для сдачи варенду, насколько мне известно. Новот вопрос— если даже недвижимость пришлось продать, недумаете ливы, что патенты она быпродала ещё раньше?

—Эм…— поднял взгляд Кевин.— Да… но… Вынеподумайте, яневиню нисвоего капитана, нимадам Джонсон. Мне просто жаль, что всё так вышло! Вот потому ипредлагаю вашему сыну, господин Лаграндж, обезопасить тылы правильным подходом кпродаже патентов. Японимаю, что ваша семья обеспечена, но…

—Лишних денег небывает,— благодушно согласился мой приёмный отец, когда Кевин замолчал наполуслове.— Профессор, японимаю ваши доводы иподдерживаю. Иискренне благодарю вас зато, что так печётесь облаге моего сына.

—Нучто вы,— улыбнулся мой старый товарищ.— Теодор мой курсант. Ктому же…Есть внём что-то, притягивающее людей.

—О-о-о,— протянул Лаграндж.— Итут явас тоже прекрасно понимаю. Профессор Рассел, признаюсь, выразбудили вомне жгучий интерес. Что такого Тео там изобрёл, что вытак сильно озаботились вопросом правильного оформления передачи патента?

Кевин замер, азатем заозирался посторонам. Чуть сместился влево, приблизившись кЛагранджу.

—Уменьшил Певчего. Заметно уменьшил,— возбуждённо прошептал он.

Язакатил глаза:

—Эта модель ещё совершенно неготова. Памяти унеё мало посравнению снастоящим Певчим.

—Новсё же!— воскликнул Кевин, однако Лаграндж, уловив мой тон, коснулся его плеча.

—Профессор, благодарю, что утолили моё любопытство, новыправы. Здесь неместо для таких разговоров. Ктому же, раз ужсын говорит, что прибор незакончен, значит незакончен.

Кевин отступил нашаг иудивлённо уставился нанас. Затем улыбнулся.

—Выоба, господа, очень похожи накапитана Джонсона. Особенно ты, Теодор. Капитан тоже допоследнего пытался улучшить свои артефакты.

—Иему это удавалось, насколько мне известно,— сулыбкой проговорил Лаграндж.

Распрощавшись спрофессором, мысприёмным отцом направились кближайшему столику, где достали изголубого панциря ледяной черепахе постакану холодного лимонада.

—Значит решил улучшить Певчего? Хочешь носить ссобой напикники?— спросил Лаграндж сулыбкой.— Всё равно ведь тяжело будет.

Певчий— артефакт, созданный впериод моего отсутствия. Онпредставляет собой громадную «коробку», вкоторую через дверь вставляется «коробка» поменьше. Тамаленькая коробка именуется «Носитель голоса»— внеё можно сохранять звуки. Нуабольшая коробка воспроизводит эти звуки. Очень дорогое удовольствие. Впоместье Лагранджа есть два Певчих. Иштук десять «Носителей голоса» спеснями известных музыкантов.

Более доступен для широкой публики другой «голосовой артефакт», называемый просто ибез затей «Транслятором». Онпередаёт голос нарасстояние вреальном времени. Через один тип трансляторов вещают новости, аиногда идают концерты. Через другой тип люди связываются друг сдругом, находясь впределах одного моря. Вещь удобная инедорогая, вотличие отПевчего.

Но! Энергетический сменный блок кТранслятору стоит больших денег. Так что круглые сутки Транслятором непопользуешься.

Взглянув наотца, яусмехнулся.

—Тыузко мыслишь. Когда яговорю «уменьшить», яимею ввиду несделать вдва-три раза меньше, адобиться действительно компактных размеров. Однако носить ссобой вкармане выступление какой-нибудь певички— развлечение для избранных. Ноитакое можно сделать, втеории. Яжехочу создать нечто иное, аименно запись-воспроизведение голоса. Незаметно фиксировать переговоры, а? Нуили просто записывать список дел. Ичтобы памяти уэтого артефакта было много. Чтобы можно было записать много разных блоков. Анеодин.

Чем больше яговорил, тем сильнее наменя таращился мой приёмный отец. Язамолчал, аонтак истоял, раскрыв рот сприставленной кней бамбуковой трубочкой для лимонада.

—Тыведь вкурсе, что нанас могут смотреть другие гости?— сулыбкой спросил я.

—А? Хм… Нда…— подобрался Лаграндж, азатем изрёк:— Охужэто твоё обучение восне.

—Аоно тут при чём?— опешил я.

—Акак ещё объяснить твою гениальность ипредприимчивость? Ямогу только так: тынаслушался обрывков фраз, пока спал вмузее, интерпретировал ихпо-своему ивуаля! Эх, узнать бы, как это обучение работает… Можно было быГригория чему-нибудь новому научить. Онбыточно прилежно занимался.

Нуда, старик дворецкий вдоме Лагранджа даже под угрозой смерти непропустит свой ночной сон.

—Кстати, пап, сюда дель Ромберги идут,— сказал я, глядя напогрузившегося вразмышления Лагранджа.

Тот встрепенулся ивыпрямился, машинально проведя рукой поволосам.

—Пылинка наплече,— соврал я.

Онтут женачал отряхивать свой фрак.

—Левый устопорщится.

Лаграндж мгновенно коснулся своей гладковыбритой щеки, замер инахмурился.

—Соберись,— усмехнулся я.— Рядом сэтой женщиной тытеряешь голову.

—Нехочу слышать подобного отвосемнадцатилетнего юнца.

—Который мог бысоблазнить любую наэтом приёме.

—Ну-ну…

—Кроме дель Ромбергов. Вэтом плане уменя наних аллергия.

Лаграндж недоумённо приподнял бровь. Онуже научился понимать, когда яговорю совсей серьёзностью, акогда нет.

Ничего ответить оннеуспел, Мэри Кэролайн иМарси подошли кнам. Обе были одеты похоже— вкрасные платья— иимели похожие причёски.

Элегантно повернувшись кним, Лаграндж отвесил галантный поклон:

—Госпожа дель Ромберг, Марселла, Вэтот погожий день выобе светите ярче Солнца. Для меня честь быть гостем ввашем доме.

—Адля нас честь принимать усебя вас ивашего светлоголового сына,— кивнула Мэри Кэролайн.

Мывтроём обменивались любезностями иколкими фразами. Марси вздыхала изакатывала глаза, кажется, временами ейбыло слегка неудобно засвою любвеобильную мать, ивообще неособо интересен этот приём. Заоба пункта она была удостоена отдельной нотации отМэри Кэролайн.

Неожиданно гости, которые были ближе квъезду впоместье, пришли вдвижение— что-то явно ихвзбудоражило.