* * *

Говорят, сначала подумай, апотом сделай. Ноиногда люди поступают наоборот.

Яжепорой делаю идумаю одновременно.

Да, сперва ярешил отбросить затею побаловать свою духовую дочурку тайным проникновением наборт «Бессменной».

Нопотом мырешили спуститься кпристани, атам грузили припасы для линкора, иящики были крупные… исовсем никто несмотрел заними втот момент…

Вобщем, мыоказались вящиках.

Мои друзья отнеожиданности ажпозабыли отом, что нужно сопротивляться ипытаться меня отговорить.

Ивот ящики, наконец, доставили втрюм. Убедившись, что моряков линкора втрюме нет, яоткрыл свой ящик.

Фух… Надоело мне сидеть среди яблок, так иаллергию наних можно заработать.

—Вылезайте, всё чисто,— прошептал я, постучав пососеднему ящику, вкотором схоронились Шон иМарси.

—Это было странно, неожиданно иглупо!— выпалила девушка, оказавшись наволе.

—Неожиданно было то, что высШоном нырнули водин ящик исмогли уместиться внём,— отозвался яизаглянул вящик. Надне среди картошки свернулся калачиком красный, как рак, Шон.

—Вылезай,— япотянул его зашкирку.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем мои друзья отряхнулись, пришли всебя иначали слюбопытством смотреть посторонам.

—Даже представить немогу, что снами сделают, если поймают,— задумчиво проговорила Марси.

—Незабивай голову,— отмахнулся я.— Поймают— узнаёшь. Анет, так просто корабль посмотришь. Давайте вперёд, ядогоню.

—Эм?— непоняла Марси.

—Штаны надо поправить,— проворчал я.— Идите клестнице,— яуказал вперёд.

—Незамечала раньше затобой подобной стеснительности,— удивилась она, новзяла зазапястье Шона.— Идём.

Яжедля вида подтянул брюки, азатем сделал несколько шагов влево иприсел, будто быдля того, чтобы завязать шнурки.

Слева отменя изящика торчал кусок чёрной ткани, прижатый крышкой.

Непоказалось значит.

Аещё…

—Экх… экх…— ящик дышал довольно громко.

Очень хотелось заглянуть внутрь. Новедь начнётся сразу суета-крики… глупые вопросы отнабежавших матросов: «Что выздесь делаете?»

Кдьяволу! Мыздесь недля того, чтобы ловить нелегальных пассажиров. Если укапитана Лероя иужтем паче уВице-Премьера будут проблемы оттаких пассажиров, ятолько порадуюсь.

Недалеко отящика стояла связка листьев гигантского золотожильного лопуха, изкоторого нафлоте часто варят суп. Подвинув её, яприкрыл торчащий кусок чёрной ткани. Наклонившись ксамой крышкой ящику, произнёс:

—Дыши потише.

—Кх…— выдохнул ящик изамолчал.

Яжепошёл прочь, мне уже давно было пора.

Нет, нувсамом деле, кто отправляет натайные операции астматиков?

—Тео, тызнаешь, куда нам идти?— негромко спросила Марси, вместе сШоном дожидавшаяся меня возле лестницы.

—Лекцию поосновам кораблеустройства вспоминаем,— улыбнулся я.— Непотеряемся.

* * *

Корабль стоял вдружественном порту, ибольшая часть его команды ипассажиров сейчас находилась вгороде. Теже, кто остался наборту, присматривали закурсантами наэкскурсии.

Так что, соблюдая толику осторожности, мыспокойно удовлетворяли своё любопытство.

Правда, возле трюма икубрика ничего любопытного неоказалось. НоМарси всё равно глазела посторонам соткрытым ртом.

—Какое гладкое дерево,— она провела рукой попанели настене.— И, должно быть, крепкое.

—Обычная стальная лиственница,— ятоже положил ладонь нагладкую поверхность.

Структурные вибрации защекотали мне кожу напальцах.

—Ноконтур… кажется… выведен здорово,— произнёс я, навсякий случай добавив вголос сомнения.— Из-за больших размеров корабля, астало быть, ибольших площадей для нанесения.

Однако примерно таких жеразмеров корабли встречались ивмоё время. Иартефактная защита наних была менее плотной.

Отчего разница? Контур немного другой?

—Смотри, Тео тоже проникся,— тихо хохотнула Марси, обращаясь кШону.— Аиногда кажется, что его ничто неспособно удивить.

Яшёл молча, напряжённо ведя рукой постене.

Почему контур лёг таким образом? Пара завитушек слишком резкие. Стальная лиственница отторгает столь резкие контуры.

Ицвет лака какой-то слишком уж… глубокий? Матовой? Рыжеватый? Вроде привычный, нокакой-то другой.

—Тео, кто-то идёт,— Марси вцепилась ногтями вмоё плечо.

—Ага, слышу,— янеохотно оторвался отсвоего исследования.

Затаившись вбоковом коридоре, мыосторожно наблюдали, как мимо нас десяток матросов тащили ящики втрюм.

Когда они ушли, мыподнялись выше иоказались возле офицерских кают. Тёмных уголочков тут было гораздо меньше, так что вольготно чувствовать себя уже неполучалось.

—Красота…— восхищённо выдохнула Марси, оглядываясь посторонам,— дерево блестит отэтого яркого света! Сколько здесь фонарей! Красиво! Когда мыстанем офицерами, будем жить накорабле стакими жекаютами.

—Если пойдём служить нановый линкор, аэтого ещё добиться нужно,— заметил Шон.

—Да… служить налинкоре. Среди кучи других офицеров?— проговорила Марси задумчиво.— Пожалуй, можно ибез всего этого великолепия обойтись. Эх… носветят ярко.

—Точно!— выпалил я.— Ярко светят!

—Тео?— обеспокоенно обернулась комне девушка.— Стобой всё хорошо.

—Всё просто отлично! Скажите, вам некажется, что сэтими фонарями что-то нетак?

—А?— Марси непонимающе хлопнула ресничками, аШон приблизил лицо кближайшему фонарю.

Нотут жезажмурился исделал шаг назад.

—Мощные,— резюмировал он.— Иоттенок другой.

Яхотел ужбыло его похвалить, ноуслышал, как скрипнула дверь одной изкают.

Пришлось экстренно ретироваться.

Упс! Ещё люди.

Иснова…

Мыпетляли попалубе дотех пор, пока неоказались перед стальной дверью, откоторой исходила приятная прохлада. Фонари, развешенные попериметру толстой дверной коробки, делали металлический блеск нестерпимым.

Ноздесь было тихо иможно было перевести дух.

—Зачем подсвечивать дверь?— удивлённо спросила Марси.— Это ведь… Головная рубка, да? Понятно, что самый важный узел, ноего итак видно.

Яупёрся обеими руками вхолодный металл ивздрогнул отпронёсшихся сквозь тело структурных вибраций.

Япотянулся кближайшему фонарю иначал быстро откручивать плафон.

—Что тыделаешь, Тео?— опешил Шон.

—Вычто-нибудь слышали отёртой коре люминесцентного дуба? Если активировать еёракушечной пылью, тоона усиливает почти бесцветный артефактный лак, который позволяет выводить куда более эффективные контуры наинертных материалах.