От избытка восторга Эсна захлопала в ладоши. В её голове уже мелькали сотни идей и мыслей. Она рассмеялась, потом вскочила, в восторге прижала ладошки к лицу, покружилась в солнечных лучах, косо проникающих под тент, и вдруг, по каким-то странным извивам женской логики, влетела в объятья Грэхарда и пылко поцеловала его в нос.

Владыка удивлённо сморгнул.

Осторожно приобнял устроившуюся у него на коленях девушку за талию, опасаясь снова получить упрёки в поспешности и грубости.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — с чувством протараторила она, прижимаясь к нему всем телом и пряча голову на его груди.

Он громко сглотнул.

Горячее искушение снова перейти к поцелуям и ласкам столкнулось с не менее горячим страхом опять напугать её.

Между тем, в упор не заметившая его тяжёлого положения Эсна продолжила восторженно и торопливо тарахтеть:

— Подумать только, библиотека Раннидов! Это же... это же и история третьей Анжельской войны там есть, да? И хроники Мирдаров! И... — от глубины восторга она аж прижмурилась и с полнейшим благоговением выдохнула, боясь поверить в то, что говорит: — И записи капитана Пристона, да?

Грэхард с трудом прокашлялся и хрипло подтвердил:

— Есть. И Пристон, да.

Она явно собиралась разразиться новой волной благодарностей, и ради этого подняла голову... и столкнулась глазами с его горящим взглядом.

— Ой, — тут же пискнула она, втягивая голову в плечи.

Он снова шумно сглотнул и осторожно перевёл было затаённое дыхание.

«Ой», — повторила про себя Эсна, со страхом и любопытством прислушиваясь к тому, как сильно и быстро бьётся его сердце.

Он думал о том, что надо бы как-то умудриться разжать руки и отойти от неё подальше.

Она думала о том, что было бы очень грубо с её стороны в ужасе сбегать после того, как сама же на него прыгнула.

Выражение лица у обоих было до крайности глупым.

— Хм, — снова хрипло — и притом глубокомысленно — изрёк он, безнадёжно проигрывая в борьбе с собственными руками, которые категорически отказывались разжиматься.

«Ой», — вторила ему про себя Эсна, обнаружившая и некоторые другие признаки его реакций на её близость.

Он закрыл глаза и принялся считать про себя, стараясь глубоко дышать и взять под контроль сердцебиение.

Получалось у него плохо, и Эсна, прижавшаяся щекой к его груди, могла сполна ощущать и мерное движение его вдохов и выдохов, и шумный перестук как с цепи сорвавшегося сердца.

Последнее почему-то вызывало у неё глубокое и сильное волнение.

Он в этот момент казался ей совсем даже не страшным, а, напротив, каким-то открыто и откровенно беспомощным — возможно, потому что факт наличия у владыки Ньона сердца и сам по себе был шокирующим откровением, а уж то, что это сердце может биться так быстро и взволновано — и вовсе чем-то запредельным.

«Неужто и вправду влюблён?» — с глубочайшим изумлением подумала Эсна, чувствуя, как эта мысль отзывается в глубине её души, волнуя и поднимая с самого дна давно похороненные надежды быть любимой.

«Неужто вправду?» — восхищённо и солнечно билось у неё в голове это осознание, заставляя и её сердце биться чаще — в безумной надежде, в которую так страшно было поверить и в которую так отчаянно хотелось верить.

Заметив изменение в её сердцебиении, он напрягся, логично углядев за этим страх. Однако тут она подняла на него глаза — большие и изумлённые, полные такого сокрушительного чувства, что все мысли выбило из его головы. Наклонившись, он поцеловал её; она подалась ему навстречу, обвивая руками его шею.

В этот раз было сладко — так сладко, как ему в его мечтах и не думалось.

...его раненая было мужская гордость была вполне восстановлена, потому что не прошло и пары часов с их объяснения в спальне, как Эсна капитулировала полностью и безоговорочно.

Должно быть, ей не нужно было многого: хватало и просто иллюзии, что она делает выбор сама и добровольно.

Вживую библиотека Раннидов потрясла Эсну даже сильнее, чем ей виделось в самых смелых мечтах. В Среднем дворце она занимала весь третий этаж. Несколько огромных комнат, с пола до потолка уставленные стеллажами с фолиантами, свитками, папками, бумагами, подшивками, футлярами, блокнотами и просто книгами самых разных сортов!

Грэхард привёл её сюда прямо с утра на другой день после свадьбы и даже уделил несколько минут тому, чтобы объяснить, где что расположено. Ни смотрителя, ни каталога у этого книгохранилища не было, поэтому Эсна рисковала без пояснений заблудиться здесь с концами.

— Книги — в этом крыле, — сдержанно отрекомендовал владыка, сворачивая от лестницы в левую дверь. — Языки все перемешены, сама смотри, какие знаешь. Здесь — философия и религиозные труды, вон там — естественные науки и география, чуть дальше, смотри — труды по геометрии и архитектуре, — так же кратко он охарактеризовал ещё несколько направлений.

В восхищении крутя головой, Эсна с некоторым изумлением поняла, что жизни не хватит всё это прочесть. Определённо, стоит определиться с приоритетами!

— А где же история, мой повелитель? — обернулась она и улыбнулась, встретив его взгляд.

— Часть здесь, — махнул он рукой. — А свежие хроники — в архиве.

Тут Эсне припомнилось, что в архиве можно было бы найти бумаги по Френкальскому сражению. Не то чтобы эта тема волновала её так уж живо, но в связи с некоторыми сомнениями ей стало интересно, как именно оформляются документы подобного рода и что могло лежать в основе разночтений касательно места и времени гибели её первого супруга.

— А я могу посетить архив? — уточнила она, заглядываясь назад в предположении, что искомое место находится в другом крыле.

Грэхард тоже посмотрел назад — направление её взгляда оказалось правильным — и удивлённо приподнял брови:

— Зачем тебе, солнечная? Там скучные документы, бумаги и отчёты.

Эсна бесхитростно изложила причину своего интереса:

— Дело в том, о грозный владыка, что я всегда полагала, что князь Веймар погиб во Френкальском сражении, но генерал Дрангол уверил меня, что его там не было. Полагаю, он ошибся, но мне хотелось бы убедиться, — чем больше она объясняла, тем слабее делалась её улыбка, потому что Грэхард хмурился всё отчётливее.

— Совершенно излишне, — сухо отмёл её идею он. — Я прекрасно помню, что князь Веймар погиб именно во Френкальской битве.

Глядя на его хмурое лицо, Эсна с удивлением осознала, что он ревнует; и ей отчего-то показалось это приятным.

— Как скажете, мой грозный повелитель, — кокетливо присела в реверансе она.

Немного помолчав, Грэхард покачнулся с пятки на носок и обратно и заявил: