или чего-то еще, если уж на то пошло. Честно говоря, я думаю, что ей вообще повезло, что она сохранила шахту, но теперь, как я понимаю, она выставляет свой дом за пределами Кейптауна на продажу. Очевидно, все его содержимое тоже: картины, мебель, фамильное серебро, все остальное. Это одна из причин, по которой я хотел ее видеть. Думал, что смогу помочь.’

Шафран подумала, что это довольно грустная тема, и решила сменить тему. ‘Не могли бы вы рассказать мне о сыне Сантен? Как его зовут? Сколько ему лет?’

‘Его зовут Шаса, и сейчас ему, наверное, лет пятнадцать. Я думаю, что вы родились с разницей примерно в полтора года.’

‘Какой он из себя?- спросила она, на самом деле желая сказать: "Он красив?- но не осмеливаюсь быть настолько очевидной.

- Честно говоря, не знаю, - ответил отец. - Я встречался с Сантен пару раз, но не с ее парнем. Но я уверен, что вам двоим будет о чем поговорить.’

Когда они приземлились на аэродроме Уинфилд, к востоку от Кейптауна, Первое, что увидели Леон и Шафран, был огромный желтый "Даймлер", припаркованный на поле, всего в двадцати ярдах от того места, где остановилась "Аталанта".

- Посмотри на эту машину!- Сказала Шафран отцу, указывая в сторону "Даймлера". - Он еще больше и желтее, чем "Испано–Сюиза" Леди Идины!’

Прежде чем Леон успел ответить, водительская дверь распахнулась. За рулем такой машины обычно сидел шофер в униформе, но вместо него появилась женщина, настолько поразительная, что Шафран остановилась как вкопанная и просто изумленно уставилась на нее.

‘Это ... это кузина Сантен?- ахнула она.

‘Да, это так, - ответил Леон.

С первого взгляда Шафран была в восторге от Сантен. Она была прекрасна, как королева из старых иллюстрированных сказок Шафран, стройна, как волшебная палочка, с безупречно подстриженными черными волосами и такими завораживающе темными глазами, что они казались почти черными. Но не только ее красота делала Сантэн царственной. Все дело было в том, как она держалась, и в яростной решимости ее подбородка.

Шафран провела почти половину своей жизни без женщины-образца для подражания, но теперь, глядя на Сантен, она была охвачена чувством, которое поначалу не могла распознать, хотя каким-то образом знала, что испытывала его раньше. И тогда она поняла, что это было похоже на то, как она видела свою такую же красивую, стильную мать, когда была совсем маленькой девочкой: то же чувство благоговения перед женской красотой и грацией и то же желание, что, может быть, только может быть, она сама когда-нибудь будет выглядеть немного так же.

Леон подошел поздороваться, и когда он приблизился, Сантен улыбнулась и внезапно открыла другую сторону своей личности: очаровательную, кокетливую, восхитительно женственную в присутствии мужчины.

"Какая бы из них получилась пара", - подумала Шафран, глядя на своего высокого, сильного, красивого отца рядом с этой восхитительной женщиной. Застигнутая врасплох этой совершенно неожиданной мыслью, она упрекнула себя. Не будь такой глупой!

Затем из машины появилась еще одна фигура. И вдруг у Шафран появилось нечто гораздо более важное, о чем она должна была подумать.

Шаса Кортни не очень-то хотел, чтобы его тащили на аэродром встречать кузину из Кении. Для начала ее послали в Родин, и все знали, что Родианские девочки - это некрасивые прыщавые девицы, которые носят очки и ничего не делают, кроме чтения книг. Мальчики их не интересовали. Они просто хотели поступить в университет и получить работу, предназначенную для мужчин. Кроме того, этой девочке Шафран было всего тринадцать, тогда как ему оставалось всего несколько месяцев до шестнадцатилетия, и он как раз собирался вернуться в свою школу, Бишопс, как Старший мальчик. Очевидно, она не могла представлять для него никакого интереса.

Потом он увидел, как из самолета вышла девушка. И это должна была быть Шафран, потому что из "Аталанты" появилась только одна женщина, и это была седовласая бабушка под руку с таким же пожилым мужчиной. Но с другой стороны, эта девушка – та самая, с блестящими, темно – шоколадного цвета волосами, развевающимися на ветру, в юбке, которую ветер прижимал к ее длинным ногам, так что он мог видеть очертания ее стройных бедер, плоский животик и порочный, дразнящий, бесконечно таинственный кусочек посередине - эта девушка, которая теперь заметила его, он мог сказать, и смотрела на него, смотрела на него так, что ему казалось, будто она видит его насквозь ... эта девушка не могла быть Шафран Кортни. Может ли это быть?

Сантен! Как я рад снова тебя видеть’ - сказал Леон.

‘И я, Леон, - ответила она, целуя его в щеки с элегантной нежностью прирожденной француженки.

Он отступил назад и окинул ее оценивающим взглядом с головы до ног. - Ты выглядишь ... - он уже собирался сделать ей комплимент, как обычно, но теплая улыбка и то, как загорелись ее глаза, заставили его передумать. ‘Знаешь, ты выглядишь необыкновенно счастливой. Хорошие новости?’

- Да!- сказала она.

- Могу я спросить, что это значит?’

‘Позже. - Она взяла его за руку и повернулась к своей машине. - Твоя дочь просто восхитительна, Леон. Пройдет совсем немного времени, и она начнет сводить мужчин с ума. Может быть, тебе лучше забыть школу и отправить ее в монастырь?’

- Спокойно, старушка, - ответил Леон. Как любой любящий отец, он всегда считал само собой разумеющимся, что его дочь - самая красивая маленькая девочка в мире. Но мысль о ней как о сексуальном существе, даже как о гипотетической, далекой возможности, никогда не приходила ему в голову. Но теперь он проследил за взглядом Сантен и увидел, как Шафран и Шаса подошли друг к другу.

- Ей-богу, ты действительно видишь семейное сходство, - сказал он.

- М-м-м ... - пробормотала Сантен, соглашаясь, потому что действительно эти двое были так похожи, что больше походили на брата и сестру, чем на кузенов. Глаза Шасы были еще более темно-синими, чем у Шафран, но у обоих были одинаковые темные волосы и стройное, гибкое телосложение. Он только-только вырос из почти девичьей красоты, но еще не был мужчиной. Она все еще обладала последними остатками своих сорванцовых дней, хотя слабые следы приближающейся женственности начали проявляться в легком расширении и округлении ее бедер и первых следах ее грудей.

- Посмотри на них,