вызывать у нее чувство омерзения. Айрис не предполагала тогда, что всю жизнь будет о них вспоминать.

Они посмотрели друг на друга и вздрогнули. Находиться вдвоем в одной комнате было невыносимо.

– Зачем ты на это согласилась? – спросила Айрис.

– Не знаю. – Эди пожала плечами. – Меня эта история заинтриговала. – Она почесала затылок и улыбнулась.

– А ты изменилась.

– Много воды утекло.

– Я про тебя всякое слышала.

Эди рассмеялась:

– Не стоит верить всему, что болтают. Хотя некоторые слухи, возможно, были правдой.

– Чем ты сейчас занимаешься?

– Я ландшафтный архитектор.

Айрис удивилась:

– Звучит привлекательно.

– Так и есть. Мне очень нравится, – она явно говорила искренне.

Голос Эди изменился до неузнаваемости. Десять лет назад у нее был самый роскошный тембр, какой когда-либо приходилось слышать Айрис. Теперь весь блеск стерся, уступив место более шероховатым модуляциям. Из-за этого она казалась неестественной, словно богачка, играющая роль простушки. Айрис почувствовала болезненный спазм в желудке. Эди Долтон, маячок любви и надежды, осыпался у нее внутри, как разрушенное взрывом здание.

– Так о чем мы должны говорить? – спросила Айрис.

– О чем угодно.

– Что они тебе сказали?

– Что ты хочешь перебраться жить на другую планету. Но это же полный дурдом, Айрис?

– Так ты пришла меня отговаривать?

– Типа того.

– Почему они позвали тебя? Почему не кого-то из моих друзей?

– Почему ты перестала со мной общаться?

– О боже. – Айрис закрыла лицо руками. – Мне было восемнадцать. Я не знала, что мне делать. Я любила тебя, Эди. Не могу это объяснить.

Эди опустила взгляд. Ее руки лежали на столе, пальцы растопырены. По-прежнему длинные и изящные, как у пианистки, они были покрыты мелкими татуировками: точками, треугольниками и другими геометрическими фигурами. Под ногтями была грязь.

– Они дали мне не так много информации. Только сказали, что, скорее всего, именно я смогу убедить тебя остаться. – Она подняла глаза – совсем не такие, какими их помнила Айрис, – матовые, а не блестящие светло-карие. – Ты правда меня любила?

Сейчас Айрис так не казалось. Версия Эди с пухлыми щеками и выговором «под кокни» отличалась от девушки, которую она любила. Задорная, ребячливая, шустрая девчонка куда-то подевалась. Если только все это не спектакль.

– Да, правда, любила.

Эди громко выдохнула, не убирая ладоней со стола.

– Зачем тогда тебе на другую планету? Чем тебе Земля не угодила?

За ней наблюдали, и Айрис об этом помнила.

– Мне кажется, было бы здорово посвятить этому свою жизнь. Вместо того, чтобы – ну, сама знаешь – целыми днями сидеть, уткнувшись в экран. Ты видела фотографии?

– Мельком. Я мало времени провожу в сети.

– Там очень красиво. У них потрясающая ферма.

– Здесь тоже есть фермы. – Она улыбнулась. – Ты больше никогда не увидишь Землю.

– Ну да, чудесное место – Земля.

– Сейчас не до шуток. А как же друзья, родные? Ты их всех бросишь?

– Люди и на Земле постоянно так поступают, и всем удается как-то это пережить.

Эди открыла было рот, чтобы возразить, но передумала.

– Как твоя семья? – вместо этого спросила она.

– У них все нормально. Моне уже тринадцать.

– Ух ты, тринадцать.

– Да, она учится в моей школе. И настоящий ботаник.

– А как мама?

– А что мама? – переспросила Айрис, недовольная вопросом.

– Ты нашла возможность все-таки рассказать ей о…

– О чем? – Айрис говорила спокойно, но в ней поднималась волна жаркой злобы. Понятно, на что намекала Эди. Она одна знала. И теперь пыталась подставить Айрис, помешать ее затее.

– Ни о чем, ерунда. – Эди помотала головой. – Извини, я перепутала.

Айрис, откинувшись на спинку стула, сжала и разжала кулаки, хотя обычно от жгучего нетерпения она подавалась вперед. Эди с интересом смотрела в стену, и Айрис проследила за ее взглядом, но ничего там не обнаружила. Как можно так быстро исчерпать темы для разговора с человеком, который являлся тебе во сне, по которому ты тосковала? Но не эта Эди была героиней снов Айрис, она просто внешне ее напоминала.

– Еще вопросы? – поинтересовалась Айрис.

Эди немного чопорно поджала губы:

– Все это время я много думала о тебе, но здесь и сейчас…

– Что?

– Вся эта история с полетом в космос… Айрис, ты делаешь ошибку. Хуже тех, что когда-то совершила я. Я профукала свою жизнь, но я здесь, сейчас, и родители меня простили, более или менее, и есть хорошие друзья. Мне кажется, с тобой… совсем другая история.

– Я была ребенком.

– И теперь ты так устала от жизни, что готова навсегда оставить эту планету.

– Я не устала. Просто хочу совершить что-то особенное.

– Нет особенных людей. Нет, и все тут. – Эди не отводила глаз и сидела абсолютно неподвижно. Даже не моргала. Как будто пыталась глазами что-то сказать.

Айрис ощутила болезненную дрожь внутри. Эди улыбнулась.

– Давай потом сходим куда-нибудь, выпьем? – предложила Айрис.

Эди в конце концов перевела взгляд сначала на потолок, потом на стену и снова на Айрис.

– Э-э, нет, не могу. Понимаешь, я больше не пью.

– Можно выпить кофе.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

Тут в комнату вернулся голос Тары:

– Эдит, спасибо, что помогли нам в процессе набора. Теперь можете идти.

Эди встала. Айрис тоже поднялась, собираясь с ней обняться.

– Давай не будем, – подняв руку, сказала Эди.

– Но почему? – Айрис все не садилась.

– Потому. Не обижайся, ладно? Всего тебе хорошего, Айрис.

Шагнув к двери, Эди едва заметно махнула правой рукой. Айрис вспомнила, как они, поговорив по телефону, прощались по десять раз, прежде чем одна из них находила в себе силы повесить трубку.

– Пока, – сказала Айрис.

Эди не ответила. Кивнув, она открыла дверь и вышла.

– Спасибо, что принимаете участие в программе набора на «Жизнь на Никте», – сказала Тара. – Надеемся, этот опыт вам понравился и оказался интересным. Вскоре мы свяжемся с вами, чтобы сообщить результат. Хорошего вам дня! – На сей раз ее голос больше напоминал голос робота. Не то что на первых двух собеседованиях, когда она казалась почти человеком.

Разговор с Эди не показал Айрис в лучшем свете – слишком тяжелый груз прошлого тянулся за ней. Она была уверена, что ее отсеют. Ну что ж. Она вышла из комнаты и торопливо спустилась на первый этаж, надеясь нагнать Эди, но в здании было пусто. Улица оказалась запруженной людьми. Эди и след простыл.

Стоя в вагоне метро, зажатая чужими телами, Айрис думала, что на другой планете, в другой вселенной, мы все еще дети, и там сейчас лето, и оно будет всегда. Это и была планета, на которую она хотела попасть.

13

Прощальный пирог

Однажды в