Со вздохом она идет одеваться и причесываться. Она не утруждает себя макияжем. Она не оставляет записки для Клэри и ее гостей. Скорее всего, когда кто-нибудь проснется, она уже вернется домой. У них почти закончились сливки после этой ночи, и в придачу иссякли запасы еды. В собственном доме, пусть даже превратившемся из шумного места встречи свадебных гостей в юдоль скорби, ей волей-неволей приходится взять на себя роль хозяйки. Если она отправится в магазин достаточно рано, то сможет ускользнуть и вернуться, не натолкнувшись ни на кого из знакомых. По крайней мере, она надеется на это.

Но эта надежда разбивается вдребезги уже в первые пять минут ее пребывания в продуктовом. Она видит Миллисент Крафт в ту же секунду, как Миллисент Крафт видит ее, а это значит, что нет времени спрятаться за соседним стеллажом. Миллисент – это ее клиентка, и она тоже была приглашена на свадьбу Энни через три дня. Посему, если, конечно, машина городских слухов уже разогналась на полную, Миллисент прекрасно знает о случившемся с племянницей Фэй.

Фэй бросает взгляд на лицо Миллисент и понимает: все так и есть. Машина слухов не просто разогналась, а того и гляди выйдет из строя от перегрузки. Миллисент тем временем заключает Фэй в объятья, распластав ее на своей полной груди и даже покачав, словно младенца, секунду-другую.

– Неужели совсем-совсем никаких новостей? – удрученно спрашивает она.

Фэй прикрывает глаза, слегка покачивая головой.

Миллисент начинает качать головой ей в такт, и ее рот превращается в угрюмую ниточку:

– А мы все молимся и молимся.

– И мы бесконечно признательны вам за молитвы, – деликатно отвечает Фэй. Миллисент нравится ей, она просто не хочет ни с кем обсуждать Энни.

– Как же ты держишься? – интересуется Миллисент, изучая ненакрашенное лицо Фэй. – Выглядишь изможденной.

Это, как знает Фэй, милый южный способ сказать человеку, что тот выглядит ужасно. Фэй уже собирается дать стандартный ответ, что она в порядке, но Миллисент прерывает ее, прежде чем ей удается открыть рот:

– Уж не знаю, зачем, во имя всего святого, ты сегодня здесь. Ведь ты же знаешь, что любой житель городка будет рад зайти и принести тебе все, что нужно.

Идея осеняет Миллисент только сейчас – Фэй видит это по ее вдруг расширившимся и загоревшимся глазам.

– Знаешь что? Я отправлюсь домой и начну собирать еду, – продолжает на волне вдохновения Миллисент. – Я умею организовывать сбор через компьютер. – Она зачем-то тыкает пальцем в воздух, а ее взгляд бегает из стороны в сторону. – Я сообщу женскому кружку и девочкам из клуба садоводов – это для начала. – Она тянется к тележке, которую Фэй вытянула из ряда тележек перед магазином. – И это тебе больше ни к чему.

Однако Фэй плотнее обхватывает пальцами ручку тележки прежде, чем Миллисент успевает забрать ее.

– Вообще-то, мне нужно купить кое-что прямо сейчас, – говорит она. И добавляет: – Но, конечно, мы будем благодарны за помощь с едой.

Она старается улыбаться, убеждает себя, что Миллисент делает доброе дело, даже если обычно Фэй предпочитает сама позаботиться о себе, действовать самостоятельно, а не ждать, пока кто-то сделает что-то за нее.

– Ну, на один повод для беспокойства меньше, верно? – говорит она бодро.

Миллисент тянется к ней и сжимает ее в еще одном коротком объятии.

– Все верно, – говорит она. – Тебе сейчас и так есть о чем побеспокоиться. – Она снова качает головой, грустное выражение возвращается на ее лицо, радость от предвкушения благотворительности пропадает. – Не могу поверить, что Энни вот так взяла и исчезла.

Фэй уже начинает ненавидеть эту фразу – ис-с-счез-з-з-зла – змеиное шипение, язык, смакующий свистящую «с». Это заставляет ее незаслуженно злиться на Миллисент, за то, что та шипит, вместо того чтобы нормально произносить слова. Что-то закипает внутри ее.

– Не волнуйся, – чтобы скрыть раздражение, она пытается говорить как можно более дружелюбно. – Мы найдем нашу девочку.

Потрясение отражается на лице Миллисент, и Фэй понимает, что та уже решила для себя: эта история не может закончиться хорошо. Она уже предвкушает трагедию, пробует ее на вкус, словно ветчину на поминках. Пока Миллисент страдает, придумывая более-менее оптимистичный ответ, Фэй, воспользовавшись паузой, проходит вперед, подальше от Миллисент с ее благотворительностью и молитвами. Все это ей ни к чему. А что ей нужно – так это ланч с подружками невесты. Она хочет, чтобы у ее племянницы была прекрасная свадьба, такая, которой Лидия желала бы для своей дочери. На мгновение она чувствует ненависть к сестре, которой здесь нет, ненависть к себе за то, что не смогла просто остаться для Энни обеспокоенной тетушкой, живущей в другом городе.

Крик ребенка вырывает ее из забытья. Она поднимает глаза и видит мальчика, которого грубо хватает неопрятная женщина – очевидно, его мать. Фэй узнает выражение лица женщины, она догадывается, почему они здесь в такую рань: закончилось молоко для хлопьев, нет хлеба для тостов… Но женщина кричит на мальчика не из-за этого.

– Я же просила тебя не приносить сюда это дерьмо!

Она трясет сына, и тот выпускает из рук блокнот и карандаш. Блокнот падает на пол и раскрывается на странице с рисунками птиц. Одна из страниц отрывается от спирали, а карандаш катится в сторону Фэй и останавливается у ее ног. Она машинально поднимает его и хочет вернуть, но темные глаза мальчика встречаются с ее глазами. Он качает головой и еле слышно произносит «нет».

За спиной Фэй двое мальчишек ухватились друг за друга в поисках поддержки, их лица выражают беспокойство и облегчение одновременно. Они рады, что на этот раз кто-то другой попался под горячую руку матери. Фэй вспоминает, каким утомительным и выматывающим порой бывает материнство, как легко можно выйти из себя от постоянного стресса. Он хочет попросить женщину успокоиться, объяснить ей, что все, на что она злится сейчас, скоро забудется, что когда-нибудь она будет мысленно возвращаться к подобным моментам и искренне сожалеть о них. Все это яйца выеденного не стоит, хочет сказать она, но одергивает себя – это не ее забота. У нее своих проблем хватает. Так что она кладет карандаш на пол, чтобы мальчик мог поднять его сам, и направляется в отдел с молочными продуктами. Ей нужно купить там сухие сливки на всех, кто окажется у них дома. И она возьмет самую большую упаковку.

Кенни

Утром они спят «ложечками» – точно так, как он любит. Он просыпается раньше и притягивает ее к себе, чувствуя, как ее тело податливо в его руках. Он обнюхивает ее, вдыхает ее запах, думая о том, как ему нравится ощущать ее аромат на простынях. Этого, всегда говорит он себе, вполне достаточно. Это и есть то, что люди называют счастьем. Звонит его мобильный. По рингтону понятно, что это мать, но он не отвечает на звонок, чтобы не разбудить спящую красавицу. Ей нравится, когда он называет ее так, нравится, когда они засыпают в объятиях друг друга.

Лежа так и наблюдая, как она спит, он решает, что сделает ей предложение как можно скорее. Может быть, даже прямо во время поездки в Чарльстон. Они могут наткнуться там на небольшой ювелирный магазинчик, заскочить и выбрать кольцо. Они поддадутся моменту, романтике. И он сделает ей предложение прямо там, в парке у воды, рядом с красивым фонтаном. Он будет говорить ей о будущем и о том, как не представляет себя в этом будущем с кем-то кроме нее.