Башня Cimenlta, Дефанс, департамент Верхняя Сена, Франция

Сами Бухадиба разговаривал по телефону с советником по экономике саудовского министра, который желал вступить в партнерские отношения с фирмой Cimenlta в Марокко. Его собеседник настаивал на соблюдении шариатского закона, запрещающего извлекать выгоду из лизинговых операций и инвестиций в недвижимость. «Пророк оставил нам возможность пользоваться банковскими продуктами, не нарушая его волю. Зачем же лишать себя дозволенного?» В его речи без конца мелькало слово «шариат», употребляемое им как обычный технический термин. Саудовец объяснил, что имеет в виду наиболее надежный способ привлечения сбережений обычных людей. «Все больше народу обращается в ислам. Пусть их деньги работают на нас. Если мы этого не сделаем, то прогневим Аллаха».

В кабинет вошла Мартина – секретарь президента компании. Она нетерпеливо переступала с ноги на ногу, всем своим видом показывая, что явилась по срочному делу. Сами предложил собеседнику уточнить оставшиеся детали по электронной почте и повесил трубку.

– Извини, – сказала Мартина, – но с президентом случилась неприятность. Он собирался на коктейль в Военную школу, но по пути из Бурже попал в небольшую аварию. Ничего страшного, но его отправили в больницу Неккера на обследование и продержат до восьми вечера. Он просит тебя пойти на коктейль вместо него. Это суперважно. Там будет министр…

Присутствие в Мали французских войск позволило многим французским компаниям продолжать свою деятельность в этой стране. Никто в Париже не хотел повторения ливийского сценария. Франция принимала участие в военных действиях, но к моменту дележки именинного пирога (с большими нефтяными свечками) первыми подоспели итальянцы и англичане, а потом ситуация и вовсе пошла вразнос. В Мали работало много французских компаний, в том числе крупных – Vinci, Areva, Cimenlta, Total, – и ни одна из них не собиралась уходить с рынка. В частности, Cimenlta имела там свой филиал, занимавшийся строительством и обслуживанием водопроводов. Президент и генеральный директор компании, Монмуссо, заявлял на всех углах, что недра Мали совершенно не исследованы и могут преподнести немало приятных сюрпризов.

Мартина повернулась уходить, когда у нее зазвонил мобильный. Монмуссо.

– Вы в кабинете у Сами?

– Президент, он напротив меня.

– Передайте ему трубку. Алло, Сами? Со мной все в порядке, не волнуйтесь. Мартина сказала вам про Военную школу? Попросите ее, пусть отдаст вам текст моего выступления, зачитаете его от моего имени. Ничего сложного, всего несколько слов благодарности министру.

К концу рабочего дня Сами выучил наизусть текст своего выступления, переоделся в костюм, висевший в мини-гардеробной у него в кабинете, и уже собирался уходить, когда прибежала запыхавшаяся и невероятно возбужденная Мартина.

– Мне только что опять звонил Монмуссо. Я спросила его, нельзя ли мне пойти с тобой, и знаешь, что он ответил? «Конечно, именно это я и хотел вам предложить! С вами он будет чувствовать себя увереннее!..»

На улице стемнело, когда они подъехали к фасаду импозантного здания с колоннами, построенного при Людовике XV. На въезде во внутренний двор стояли охранники.

– Здесь супержесткий контроль. Боюсь, придется ждать довольно долго…

И правда, перед воротами выстроилось несколько автомобилей.

– Будет много красивых женщин. Надеюсь, я выгляжу достаточно шикарно, – сказала Мартина, подкрашиваясь перед водительским зеркальцем.

Сами ничего не ответил.

– По-моему, для араба из Торбея – Большого Пирога ты неплохо устроился, – добавила Мартина, прижимаясь к нему.

Еще два «мерседеса» с дипломатическими номерами, и Сами подкатил свой «фольксваген» под шлагбаум. Он опустил стекло и протянул охраннику в черной парке документы.

– Имя?

– Сами Бухадиба, компания Cimenlta.

– Вы на мероприятие?

– На конференцию.

– Мы по приглашению министра! – крикнула Мартина.

Охранник, нахмурив лоб, изучал отпечатанный на листе бумаги список, не находя в нем ни имени Сами, ни имени Мартины. Фамилия Монмуссо была зачеркнута, но никакой другой взамен ее не вписали. Вереница машин за ними удлинилась. Охранник позвонил коллеге:

– Ахмед! У меня проблема. Гостя нет в списке.

– Ничего? Ни фамилии, ни номера машины?

– Ничего.

Список взял второй охранник и принялся зачитывать его вслух, не без труда произнося некоторые имена. Наконец это ему надоело.

– Вы на мероприятие? – спросил он.

– Да, – коротко ответил Сами.

– Знаете, куда идти?

– В приглашении есть схема прохода.

Охранник повернулся к коллеге и устало бросил:

– Все в порядке, пропускай!

Сами выступал последним. Он поблагодарил французские власти, министра и начальника Генштаба – генерала, командующего военной операцией в Мали, который стал «личным другом» Монмуссо, после того как тот организовал ему вертолетную прогулку над хрустальными вершинами Адрар-Ифораса. Он прочитал текст без запинки (впрочем, он участвовал в его написании), но с известной сдержанностью, соответствующей его статусу простого сотрудника компании, и получил свою долю вежливых аплодисментов. Начальник Генштаба в заключительном слове выразил Сами, специально повернувшись в его сторону, признательность, упомянул успехи мультикультурализма во Франции и объявил официальную часть закрытой. Начался банкет.

Мартина и Сами переместились в библиотеку, ради такого случая переоборудованную в зал приемов. Мартина с несколько преувеличенным усердием налегала на шампанское Moët и охотно дала увлечь себя какому-то капитану, который предложил ей показать деревянную обшивку стен и потолочную роспись.

Час спустя они покинули Военную школу с такой же легкостью, с какой в нее проникли. Мартина нашла всех этих военных, с которыми познакомилась сегодня вечером, «очень-очень симпатичными». Он подвез ее до дома, и она предложила ему зайти к ней поужинать:

– Сейчас всего десять часов. Ты откроешь бутылочку. У меня в холодильнике есть тарама и чеддер. Я приготовлю сэндвичи…

Сами имел не слишком большой опыт общения с женщинами. В его жизни были даже периоды, довольно продолжительные, когда он с ними вовсе не общался. Что было тому причиной – равнодушие или страх? В некотором смысле – страх, но по большей части – равнодушие. Его волновали только те девушки, которые старательно прятали от мира свою красоту. Девственницы. Он ждал часа, когда ему повстречается невинная девушка, к которой его потянет и которая сумеет его полюбить. Но, несмотря на эти нравственные барьеры, он начинал ценить свои поздние свидания с Мартиной (нынешнее должно было стать третьим по счету). Он не стремился к ним, но и не отказывался, если она предлагала. Скрытность его характера имела свои плюсы.