– Навряд ли, – неспешно оглядывая тыкву со всех сторон, покачал головой Венедин. – Во-первых, я никогда не слыхал, чтобы джиннов запирали в тыквах. Обычно для этого используют более прочные сосуды. А во-вторых, будь это джинн, здесь обязательно наличествовала бы волшебная печать, мешающая ему освободиться. Она, как мы видим, отсутствует. А, была не была! – Он крутанул пробку, и та поддалась с неожиданной легкостью.

Как и предполагал мой друг, извержения джинна из бутылки не последовало. Вместо этого из нее до нас донесся вполне приятный аромат в восточном духе, самым неожиданным для меня образом приведший Сергея в состояние полного экстаза.

– Ядреный конь! Это лак! Двести граммов прекрасного китайского лака!!!

Похоже, он готов был начать прыгать вокруг трупа на одной ноге в приступе неконтролируемого детского восторга.

– Лис, а для чего у мага с собой лак?

– Да я почем знаю. Может, крылья смазывать. – Мой друг молол полную чушь, даже не желая вдуматься в смысл вопроса.

– А интересно, почему тыква не разбилась? Маг ведь летел довольно высоко.

– Блин, ну ты задолбал! – Лис посмотрел на меня неожиданно зло. – Не разбилась. Ты шо, совсем головой ударился? Тут такое счастье привалило, а ты зудишь! Почему не разбилась?.. Как оказалась?.. Ты какой-то пояс искал? Ну и ищи себе! – Он развернулся, собираясь уходить. – Успехов!

И в этот миг мне вдруг послышалось невдалеке за камнями чье-то сдавленное всхлипывание и подвывание. Пояс! Ну конечно же, пояс! Именно такой вчера вечером был на несчастном Эрхарде из Вагры. А нынче… Так вот почему сломался чертов дельтаплан!

– Стой! – Я резко окликнул не на шутку осерчавшего Венедина.

Мой меч свистнул в воздухе, разнося проклятую тыкву в вдребезги.

– Да ты!.. – Лис, не находя слов, схватился за меч. Но не успел его клинок покинуть ножен, как осколки сосуда коснулись земли и на глазах стали превращаться в драгоценный боевой пояс. Точнее, в то, что от него осталось после моего удара. – Оба-на! – Мой друг, точно проснувшись, уставился на сияющие ошметки. – И шо это было?

Рыдания усилились, и корявый, мерзкого вида горбун выскочил едва ли не у нас из-под ног и опрометью, перепрыгивая через валуны, через тела погибших, бросился в темнеющую уже степь.

– Блин, ну надо же! – сплюнул Лис. – Горе-злосчастье. Вот же ж привязалось! Ох неспроста это! Оно нам еще устроит райскую жизнь.

Хлопанье тяжелых крыльев прервало длинную ругательную тираду моего друга, сопровождавшую стремительную пробежку Лиха Одноглазого от скальной осыпи до горизонта.

– Вас уже давно ищут. – Семейный маг Муромцев ударился оземь, меняя пернатое обличье на более привычное и удобное для человеческого общения. – Володимир Ильич хает вас в своем шатре.

Мы с Лисом обреченно переглянулись, понимая, что увильнуть от необходимости участвовать в разборе полетов не удастся. Особенно после столь настоятельного приглашения. Как говорится, положение обязывает…

Кажется, потеряв к нам всякий интерес, Яросвет наклонился над павшим собратом по иеху, словно отдавая ему последние почести.

– Великий был маг, – промолвил он. – Один из самых сильных. Но от судьбы не скроешься, сбылось предсказание: «Двенадцать стрел придут издалека, когда сразит тебя твоя рука». Да, – маг глянул на Лиса взглядом, способным вскипятить воду в леднике, – вы нажили себе грозного врага. Это Кеукче, сын Манглира, сводный брат Чингисхана, его защитник и наставник. Чингисхан не простит вам этой потери. – Он еще раз посмотрел на мертвого колдуна и, распахнув свой черный, подложенный алым шелком плащ, сказал с неизменной суровостью в голосе: – Это талисман Кеукче. В нем заключена огромная магическая сила одного из древнейших волшебников, величайшего Лу Шена. – С этими словами маг запустил руку под тунику, достал из-под нее тот самый амулет, который сорвал сегодня днем огромный филин с груди рухнувшего на камни дракона. – Носи его, да никому не показывай. Он защитит тебя, как и всех прежних хозяев.

– А?.. – Мой друг не успел не то что закончить фразу, а даже ее начать. Волшебная птица уже скользила, распластав крылья по воздушной струе в сторону шатра Володимира Ильича. – Нет, ну шо за манеры? – возмутился Лис.

– Ладно, – махнул рукой я. – Дойдем до Муромца, он там наверняка будет. Успеешь еще порасспросить.

– Успеть-то успею. Да только захоти он что сказать, наверняка бы уже сказал. Фишка такая у магов: напустить туману побольше, а ты потом голову ломай, что там они накрутили.

* * *

Шатер главнокомандующего был, вероятно, последним местом жестокой схватки на берегах многострадальной Калки.

– По справедливости, после смерти Михаила княжество должно принадлежать мне! – бушевал разошедшийся не в меру Олег Изборский. – Я был ему как сын. Мы сражались плечом к плечу, он умер у меня на руках и в последних словах своих назвал меня своим преемником!

– Того никто не слышал! – возмущался Святополк Туровский, сидевший с перевязанной рукой на лавке у стены. – А по древнему праву у княжества Полоцкого прямые наследники есть.

– Холмский князь Глеб, его младшего брата сын, – вставил кто-то из собравшихся в шатре бояр.

– Глеб один лишь полк, Володимир Ильич, в твое войско прислал, – горячился Олег Изборский. – А сам в уделе остался. Я ж жизнь свою не жалел и впредь жалеть не буду. Дай мне лишь полоцкую землю – границу с Ливонией щитами перекрою, век сунуться не посмеют!

– Это как так – дай?! – раздался из царивших в шатре сумерек голос Мстислава Киевского. – В землях русских закон есть, а не лишь твое или чье-то хотение. А то вон жена князя Святополка Ольга тоже из полоцкого дома, и он не менее тебя нынче в поле отличился.

– Да ты о чем толкуешь? – Изборский князь выпрямился по весь рост и подпер бока руками.

– Расступитесь! – послышался чей-то властный голос снаружи шатра. – Расступитесь! Где Муромец?

Князь Игорь Суздальский, расталкивая толпившихся бояр и витязей, пробился к столу, возле которого, уронив тяжелые руки на столешницу, восседал мрачный, словно туча, Володимир Ильич.

– Глядите! Все глядите!!! – прорычал князь Игорь и с размаху припечатал к столу стрелу с окровавленным наконечником. – Вот! Этой стрелой убит отец наш, великий князь Всеволод. Скажет ли кто-нибудь здесь, что это татарская стрела?!

Князья и воеводы, собравшиеся под сводами шатра, молчат. Признать в орудии убийства татарскую стрелу значило расписаться в полном военном невежестве. Она была явно русская и, судя по характерной форме обрезки перьев, еще сегодня с утра, вероятно, занимала свое место в колчане у кого-то из киевских дружинников.

– Ты что же это, пес смердящий, меня в смерти отца своего обвинить вздумал?! – рванулся из темноты на свет Мстислав Киевский. – Или повинен я за каждою стрелою на поле брани следить?

– Твой умысел против отца нашего, – хмуро набычившись, процедил новый великий князь Владимира, – каждому ведом.