Тим был добрым, искренним человеком, какие ей не встречались долгое время. Привлекал ли он ее? Да, решила Элли, но не так, как она ожидала. Она провела достаточно времени в обществе пар, которые познакомились через сайт знакомств, и потому знала, как выглядит влюбленная пара. У них с Тимом этого не было. За эти годы Элли возвела вокруг себя так много барьеров, что их отношения не скоро запылают, да и то лишь слабым язычком, а не всепоглощающим пламенем страсти.

Наконец ужин был съеден, а кофе выпито. Элли позволила Тиму расплатиться, после чего он подержал для нее винтажное пальто от Александра Маккуина, помогая ей надеть его. Внезапно она ощутила себя виноватой, что надела это пальто на их свидание. Оно наверняка стоило больше его месячной зарплаты. Более того, Элли это точно знала: ее частные детективы сообщили ей сведения о финансовом положении Тима. И хотя ей было отчасти стыдно, что она так беспардонно проверяет его, Элли знала, что не должна корить себя за покупку хороших вещей. Это были ее собственные, потом и кровью заработанные деньги, и она могла распоряжаться ими по своему усмотрению. И если она призывала Тима быть самим собой, когда он был с ней рядом, то же самое касается и ее самой. К тому же она питала слабость к красивой одежде.

Когда они уходили, Тим придержал дверь. Элли не устояла перед соблазном и взяла его под руку. Она тотчас ощутила тепло его тела. Тим моментально замер и, одарив ее самой широкой своей улыбкой, наклонился к ней, чтобы поцеловать. Элли закрыла глаза и, как только их губы встретились, ощутила мощный выброс феромонов. Она была готова поклясться, что слышала, как они пульсируют вокруг всего ее тела. Нервные окончания будто запели, сердце затрепетало. На миг ей показалось, что она видит звезды.

Увы, момент восторга оборвался, толком не начавшись, когда позади них раздался женский крик:

– Ты, гребаная сука!

Оба моментально повернули головы и увидели хмурую женщину средних лет, которая что-то швырнула в их сторону. Тим инстинктивно попытался встать между ней и Элли, и в него полетела целая банка красной краски, заляпавшей ему лицо, рубашку и пиджак. Щедрая порция досталась и Элли, забрызгав ей руки, волосы, щеки и окно ресторана у них за спиной.

– У тебя кровь на руках за то, что ты сделала! – крикнула женщина и, бросив банку в канаву, устремилась прочь и вскоре исчезла в темноте.

Элли даже не шевельнулась, стоя как статуя. Тим тем временем стирал краску с лица.

– Что ты натворила? – спросил он, и его голос был полон недоверия.

От шока Элли будто окаменела. Она не впервые подверглась нападению. Правда, большинство их носили виртуальный или словесный характер, если не считать одного религиозного фанатика, ударившего Андрея разбитой бутылкой. Именно по этой причине она наняла его и его команду, чтобы сопровождали ее на публике. Увы, в этот вечер ей хотелось напомнить себе, каково это – быть обычным человеком на обычном свидании. Когда они с Тимом поцеловались, ее защитная стена дала трещину, и Элли позволила чувствам взять над собой верх.

И вот теперь все, что она чувствовала, – это густая, липкая краска, стекавшая по ее щекам. Элли знала: Тим только что задал ей вопрос, но она была слишком ошеломлена, чтобы как-то отреагировать. Вместо этого уставилась на ротозеев, которые остановились поглазеть на происходящее.

Толпа вокруг них росла на глазах. Стряхнув с себя оцепенение, Тим потащил ее к стоявшему рядом черному такси, которое только что высадило предыдущего пассажира. Сердито взглянув на забрызганную краской пару, шофер открыл было рот, чтобы отказать им, когда Тим вытащил из бумажника пригоршню пятидесятифунтовых банкнот и просунул их через пассажирское окошко. Крупные банкноты плохо вязались с доходами такого человека, как Тим, но Элли, все еще в шоке от нападения, не обратила на это внимания.

– Этого хватит на оплату уборки, – сказал он и, открыв дверь, подтолкнул Элли, не давая водителю возможности передумать. – Где ты живешь?

Но она как будто утратила дар речи.

– Элли, – строго сказал Тим. – Мне нужно отвезти тебя домой, где ты живешь?

– Фуллертон-террас, дом триста сорок пять, Белгравия, – прошептала Элли.

Тим повторил адрес водителю, затем вытащил из кармана носовой платок и осторожно вытер с ее губ красную краску.

– С тобой всё в порядке? – мягко спросил он.

– Я хочу поскорее вернуться домой, – прошептала Элли, чувствуя себя униженной и оплеванной. Она не решалась посмотреть ему в глаза.

– Ты знаешь эту женщину?

– Нет.

– Нужно вызвать полицию.

– Нет, – повторила Элли, более решительно. Тим ждал дальнейших объяснений, но так и не дождался. Она кожей чувствовала его досаду. Выглянула в окно, чтобы не видеть разочарования на его лице.

– Кто ты, Элли? – настаивал он. – И зачем кому-то швыряться в тебя краской?

Элли молчала до конца их неловкой пятнадцатиминутной поездки до ее дома. Вскоре такси остановилось возле внушительного белого четырехэтажного таунхауса. Должно быть, Тиму интересно, подумала Элли, откуда у скромной личной помощницы такие деньги, чтобы жить по столь престижному адресу. Увы, она была не в том настроении, чтобы сказать ему правду.

Пока Тим расплачивался с водителем, она вышла из такси. К тому моменту, когда он получил свою сдачу, Элли уже взлетела по ступенькам к входной двери и приложила к замку ключ-карту. Внутри ее уже ждал Андрей. Взглянув на свою потрясенную работодательницу, он уже было собрался накинуться на Тима, все еще стоящего на дороге, но Элли, войдя, остановила его. Андрей захлопнул дверь, и Тим остался стоять на холоде.

Мэнди не могла нарадоваться своей племяннице Белле. Та сидела на высоком стульчике за обеденным столом родителей в окружении других детей, слишком маленьких, чтобы постичь суть праздника.

Вскоре свет потускнел, и в комнату вошла ее мать, неся на блюде розовый праздничный торт, украшенный большой свечой с единицей на ней. Увидев его, Белла тотчас задергала толстенькими ножками. Все собрались вокруг, чтобы спеть «С днем рожденья тебя». Мэнди встретилась взглядом с сестрой – Карен изо всех сил старалась сдержать счастливые слезы. Тетя Беллы, Пола, помогла девочке задуть свечу. Белла выпустила огромный пузырь слюны и протянула руку, чтобы схватить торт.

Мэнди обожала всех трех своих племянниц и племянников и никогда не забывала поиграть с ними. С тех пор как они родились, она потратила на дизайнерские одежки для них больше, нежели потратила на себя. Но у нее был секрет, в котором ей было стыдно признаться: всякий раз, покупая что-то для них, она покупала точно такую же вещь для ребенка, который, как она надеялась, когда-нибудь у нее будет. В запасной комнате у нее под кроватью стояли два чемодана и сумка, до отказа набитые детскими нарядами, которые никто никогда не наденет.

Увы, в последнее время ей становилось все труднее находиться рядом с детьми – от одной только мысли, что у нее, в отличие от сестры, не будет ребенка от ДНК-пары, Мэнди чувствовала себя физически больной. Даже если в скором времени она встретит кого-то, с кем можно завести семью, он никогда не будет ее суженым, потому что ее суженый умер. Ей было страшно, что она не сможет полюбить ребенка от другого мужчины так, как любила бы ребенка от Ричарда. В душе Мэнди уже начинала злиться на Полу и Карен за то, что у тех было все, о чем мечтала она. Если Кирстин найдет симпатичную девушку, с которой свяжет свою жизнь, она будет следующей, и клин, разделяющий их, станет еще шире.