– Да, киска, пойдем со мной, – сказала Пола и, крепко схватив Мэнди за руку, потащила сестру в сад, в пластиковый кукольный домик, устроенный для Беллы. Внутри они присели на крошечные стульчики. Пола с недобрым блеском в глазах достала из кармана пачку сигарет.

– Какую игру ты затеяла?

Мэнди изобразила невинность, хотя точно знала, о чем спрашивает ее сестра.

– Я имею в виду Ричарда, твою пару. Ты обещала познакомить нас с ним сегодня. А в последнюю минуту заявляешь, что у него «срочное индивидуальное занятие»… Кому могла срочно понадобиться индивидуальная тренировка? Давай выкладывай правду.

Мэнди сглотнула застрявший в горле комок. О Ричарде она рассказала семье почти все, за исключением одной вещи – что его больше нет в живых. Она смотрела на Полу, не зная, что сказать.

– Прошло два месяца с тех пор, как ты встретила любовь своей жизни, мы же до сих пор не видели его даже краем глаза, – сказала Пола, выпуская в открытое окошко дым. – Так что с ним не так?

– С ним всё в порядке, – сказала Мэнди и глубоко затянулась. Она даже не осознавала, как сильно ей нужна сигарета, и поняла это лишь тогда, когда дым проник ей в горло.

– У него бородавка на лбу? Татуировки по всему телу? Нет руки или ноги? Он на фут ниже тебя? Черный? Ты ведь знаешь: даже наш старый дедушка-расист не стал бы возражать, знай он, что ты счастлива…

– Нет, нет, все это здесь ни при чем. – В душе Мэнди пожалела, что все не так просто.

– Ты боишься, что бедный парень испугается нас?

– Ну, вы иногда бываете слегка кровожадными, а он довольно застенчив. – Мэнди еще не была готова поделиться правдой. – Я представлю его, когда решу, что он готов.

– Что ж, разумно. – Странно, но ее объяснение, похоже, устроило Полу. – Только давай не будем тянуть с этим делом до второго дня рождения Беллы. Если честно, мне не терпится познакомиться с моим будущим зятем.

– Конечно, не будем, – сказала Мэнди, понимая, что срок действия ее лжи истек.

Шагнув в распахнутую дверь, Эми обняла Кристофера. Тот не знал, как ему реагировать. Он не видел выражения ее лица, поэтому обнял ее в ответ. И, похоже, поступил правильно.

– Просто кошмарный день, – тихо сказала Эми и, выпустив его из объятий, прошла по коридору в гостиную. Расстегнув молнию на сапогах, швырнула их в угол комнаты и бросила ключи на круглый деревянный столик. Когда она отвернулась, Кристофер положил ключи ровно и аккуратно поставил обувь.

– Прошлой ночью нашли еще одну девушку, – начала Эми, щедро плеснув водки в стакан из бара с напитками; порция тоника была менее щедрой. Не тот стакан, подумал Кристофер, но не стал говорить это вслух. – На этот раз Южный Лондон.

– Почему это так тебя расстраивает? – спросил он, с трудом сдерживая лихорадочное предвкушение разговора.

– Потому что на этот раз он превзошел самого себя. Избил бедную девочку до смерти, выбил ей зубы, сломал ребра, залил в горло отбеливатель… И выколол глаза.

Это была необходимость, подумал Кристофер.

– Меня не удивит, если он ее также изнасиловал, – добавила Эми.

Кристофер оскорбился этому предположению.

– Господи, – ответил он. – Откуда ты все это знаешь? Я не думал, что ты расследуешь это дело.

– Я не расследую; просто нескольким сотрудникам, и мне в том числе, поручили опросить соседей, поскольку, пока преступник не пойман, нельзя исключать никакие другие варианты. Это его девятая жертва. Можешь в это поверить, Кристофер? Девять бедных девушек…

Скоро они найдут Номер Десять, подумал Кристофер и довольно скрестил на груди руки.

– До того как мы поговорили с соседями, следователь, ведущий дело, показал нам фотографии девушек. Никогда не видела столько тел, связанных с одним расследованием.

Представив, как полиция обсуждает плоды его труда, Кристофер едва сдержал улыбку. И что самое главное, они обсуждали их с той, с кем он был близок.

– Все остальные были задушены, – сказала Эми. – Но эта атака была личной, как будто он знал ее… как будто хотел доставить ей мучения. Это коренным образом изменило его психологический портрет.

Это был не план, подумал Кристофер, а лишь небольшое, но полезное лирическое отступление.

– Каким образом? – спросил он.

– Нет никаких сомнений, что у него не всё в порядке с головой, – ответила Эми. Кристофер тотчас ощетинился. – Но, похоже, он еще и мстителен. Он не просто зациклен на женщинах: у него, видимо, глубокая, укоренившаяся ненависть к ним, вот почему это убийство было таким жестоким. Не знаю, может, мать била его в детстве или что-то в этом роде…

Кристофер сделал невозмутимое лицо – ей ни к чему знать, как сильно она заблуждается. Он считал себя врожденным психопатом, тем, кто появился на свет с этим заболеванием – или даром, как он привык думать, – в отличие от психопатов вторичных, продуктов окружения. Он вырос в зажиточном пригороде, с двумя родителями, которые часто говорили ему, что любят его, даже если он этого не чувствовал.

Их преждевременную смерть – от рака и болезни сердца – Кристофер воспринял примерно как потерю домашнего кролика. Поддерживал редкие контакты со своими братьями, особенно со старшим, Оливером. Как ни старался, Кристофер никогда не мог понять важности денег. Именно Оливер помог ему разумно распорядиться долей внушительного наследства, которое получил каждый из сыновей. Вложенное в высокодоходные бумаги, оно приносило Кристоферу регулярный ежемесячный доход, которого было достаточно, чтобы он мог заниматься графическим дизайном лишь от случая к случаю.

– Они нашли на ней фото следующей? – спросил Кристофер. Он терпеть не мог слово «жертва» – оно подразумевало, что в случившемся нет их вины. В его глазах они напросились сами, поскольку предлагали ему свои номера телефонов, болтая в приложениях для знакомств; они были слишком доступны, а это имело свои последствия. Ни у одной из них не было ДНК-пары. В известном смысле это были граждане второго сорта, презираемые теми, кто нашел свою истинную любовь.

Впрочем, это была беспроигрышная ситуация для всех участников – когда он завершит свой проект, никто так и не узнает его имени, в то время как «жертвы», как назвала их Эми, будут вознаграждены тем, что навсегда останутся частью дела, которое войдет в британскую криминальную историю. О них будут писать книги, снимать документальные телефильмы и сериалы, а само дело будет служить материалом для изучения в течение десятилетий. В своей смерти они достигнут гораздо большего, нежели могли надеяться достичь в своей заурядной жизни.

– Да, там было еще одно фото, – ответила Эми и, сев за стол в столовой, подперла руками голову. – Нет никаких сомнений в том, что она тоже мертва, но нет и никаких подсказок, где может находиться тело. Нам остается только ждать, что кто-нибудь увидит нарисованный на асфальте трафарет.