Его нервозность заставила Элли напрячься. Что, если он узнал, кто она такая, и, как следствие, счел нужным произвести на нее лучшее впечатление? Это было совсем не то, чего ей от него хотелось; сколько раз она была свидетелем того, как мужчины из кожи вон лезли, чтобы конкурировать с ней… Другие же наивно полагали, что, осыпая ее дорогими подарками, смогут завоевать ее сердце. Хотя Элли и восхищалась такой сильной личностью, как Мадонна, она не назвала бы себя «материальной девушкой»[27].

– Джин с тоником, пожалуйста, – сказал Тим бармену, когда Элли уселась рядом. Ей понравилось, что он запомнил ее любимый напиток. – Ты сегодня классно выглядишь, – сказал он, окидывая взглядом ее черный топ, юбку до колен и черные кожаные ботинки.

– Ты тоже, – ответила она. – Это новый костюм?

– Да, а как ты узнала?

– Ты оставил на кармане вот это. – Элли улыбнулась и сорвала ценник. Правда, при этом оторвала от шва часть кармана. – Ой, извини! – Она испуганно прикрыла рот рукой.

– Ничего страшного, – заверил Тим и похлопал по карману, чтобы тот вернулся на место.

– Я чувствую себя ужасно… ты приложил столько усилий…

– О, ерунда!

– Цветы, новый костюм, лосьон после бритья… но сегодня, в отличие от первого раза, ты как будто чем-то озабочен. У тебя всё в порядке?

– Извини… – Тим вздохнул. – Но я должен сделать одно признание.

Черт возьми, подумала Элли, чувствуя, как внутри у нее все сжалось. Вот и всё. Он изучил ее профиль и решил, что она ему не пара.

– Я рассказал своему приятелю Майклу про наше первое свидание, и он отчехвостил меня, – продолжил Тим.

– Не совсем уверена, что понимаю тебя…

– Он сказал, что, хотя мы с тобой и ДНК-пара, я должен был принести тебе цветы и пригласить в какое-нибудь приятное место, а не в местный паб. И что мне следовало бы прифрантиться. Вот я и купил новый костюм. Я давно не был на свидании, Элли. Несколько последних были с женщинами с сайта знакомств, и я единственный, кто на них пытался прилагать усилия. Поэтому с тобой я пошел другим путем. Затем, когда ты вошла, такая красивая, такая стильная, я понял, что был не прав. С другими, в тех редких случаях, когда я знакомился с кем-то, кто мне действительно нравился, это никогда не было взаимно, и я почти сразу перемещался в круг друзей, не более того. Но когда мы встретились, я определенно почувствовал нечто большее, чем просто волнение при виде красивой пташки. Что-то подсказало мне, что нам с тобой суждено стать чем-то большим, нежели просто друзьями. И теперь я немного нервничаю по этому поводу, так как не знаю, что должно произойти дальше. Я не хочу отпугнуть тебя… даже не знаю, можно ли отпугнуть свою ДНК-пару… Кстати, не стесняйся, можешь перебить меня в любой момент, пока я не наговорил кучу глупостей.

– Честное слово, Тим, мне даже понравилось, что ты был самим собой, – сказала Элли, не уверенная в том, когда в последний раз встречала человека, не стесняющегося изливать перед ней душу.

– Но когда тебе оказывают знаки внимания холеные лондонские типы в костюмах от «Хьюго Босс» и с часами «Ролекс» и вдруг оказывается, что твоя ДНК-пара – это провинциальный плебей…

– Поверь мне, Тим, – прервала его Элли, – мне было куда приятней с тобой в твоем местном баре, чем с кем-то из этих типов в очередном стильном заведении.

По лицу Тима промелькнуло облегчение.

– Может, попробуем сегодня еще разок? – спросил он.

– Нет, я тайно наслаждаюсь неловкостью текущего момента.

– Тогда пойдем и посмотрим, готов ли наш столик. Тогда я смогу капнуть супа на свою рубашку или пролить на колени вино, и тогда нам будет что вспомнить.

– Главное, чтобы с тобой вновь не случилась «любовь с первого пука».

– Не хочешь узнать, что происходит, когда у меня любовь со второго?

Элли рассмеялась. В Тиме было немало вещей, которые Элли находила милыми: например, то, как подрагивают уголки его губ за секунду до того, как он зальется смехом; то, что в его бороде поблескивает легкая седина, что его левое ухо торчит чуть больше, чем правое; то, как лицо его делается пунцовым, стоит ему смутиться…

И хотя для нее это не было ни любовью с первого, ни со второго взгляда, в одном она была уверена: в Тиме есть нечто такое, что располагает к нему.

Мэнди внимательно слушала, пока мать Ричарда, Пэт, вспоминала случай за случаем из жизни ее сына, восполняя многочисленные пробелы в скудных знаниях Мэнди биографии ее ДНК-пары. Это была их вторая встреча за неделю, на этот раз в кофейне садового центра в деревне на полпути между их городами.

– Женщины, которых Ричард тренировал в спортзале, обожали его. – Пэт усмехнулась. – Он был красивым парнем, но, помимо этого, имелось в его личности нечто такое, от чего они просто млели. Думаю, это потому, что он каждой уделял внимание, внимательно слушал их. Наверное, это то, чего они не получали от своих мужей. И, конечно, некоторые из них ошибочно воспринимали это за некий интерес к себе.

Мэнди поняла, что именно в Ричарде так привлекало к нему женщин. Чем больше она слышала о нем от тех, кто знал его лучше других, тем глубже влюблялась в него, вопреки себе самой. Она цеплялась за каждое слово Пэт, когда та описывала его раннее детство, то, как он унаследовал от отца любовь к приключениям и что, где бы он ни был, всегда поддерживал контакт с семьей, будь то по электронной почте или по телефону. Пэт рассказала о том, что, когда Ричарду было всего девять лет, его отца унес из жизни внезапный сердечный приступ, и он тотчас же взял на себя роль главного мужчины в доме.

– Полагаю, Хлоя рассказала тебе о его раке? Который вдохновил его на путешествия?

– Да, она упомянула об этом.

– Ему было семнадцать, когда он нашел в яичке уплотнение, и сначала ничего не сказал… Вряд ли подростку хочется, чтобы его мать знала, что у него там что-то не так. Но когда он наконец признался мне, я потащила его к врачам. Через пару дней Ричард уже был в больнице, где ему удалили это уплотнение. Увы, оно оказалось злокачественным, и ему пришлось пройти несколько сеансов химиотерапии, но через полгода он снова был здоров.

– Представляю, что вы тогда пережили…

– Да, это было не лучшее время. После этого Ричарда стало не узнать. Мне кажется, в душе он знал, что его время на этой земле ограничено, и он хотел использовать его по максимуму. Разве можно поставить это ему в упрек? В конце концов, он был прав, и ему удалось сделать за эти годы больше, чем многие другие делают за всю жизнь.

– Уж точно больше, чем я, – сказала Мэнди. Любовь Ричарда к приключениям заставила ее устыдиться собственного домоседства. Она невольно задавалась вопросом, какие уголки мира они могли бы увидеть вместе, если б не вмешалась судьба.