Запрет на ношение оружия – всего лишь материализация желания властителей удержать народ в повиновении, страх перед своим народом, недоверие к нему. Ношение оружия – привилегия власти, а власть очень не любит делиться своими привилегиями. И чем выше ты во власти, тем больше у тебя привилегий. Аксиома.

Здесь мужчинам оружие не дают по понятной причине – женщины хотят сохранить свою власть. Но при этом каждая простая женщина, не из числа служащих власти, может иметь оружие для защиты себя и своей семьи. И это нормально!

Тут же усмехнулся – вот же, небось, тяжко бывает тем женщинам Эорна, которые попадают на территорию других кланов! Видеть мужчин, вооруженных, как женщины, – что может быть более странным для местных воительниц?

С тылу здания, как и ожидалось, находились плац и тренировочные площадки. У Сергея возникло что-то вроде дежавю, когда он увидел ямы, бревна, щиты – все, что положено иметь нормальным тренировочным площадкам.

Тренировались женщины в обычных полотняных широких штанах, не сковывающих движения, и в легких рубахах, промокших от пота так, что почти ничего не скрывали от наблюдателя.

Тренирующиеся воительницы в основном был в возрасте от пятнадцати до двадцати лет – точнее определить трудно. Иногда девушка в пятнадцать лет выглядит на двадцать, а в двадцать – как пятнадцатилетняя малышка.

Впрочем, малышками назвать их было сложно – девицы ловко лупили друг друга палками, изображавшими мечи, бегали, прыгали, дрались в рукопашном бою и делали это так уверенно, что их прыти могли бы позавидовать бойцы земного спецназа, которые больше внимания уделяли огневой подготовке, чем рукопашке.

Захар всегда смеялся, вспоминая слова одного из адептов спецназа: «Чтобы вступить в рукопашный бой, боец должен потерять на поле боя: автомат, пистолет, нож, поясной ремень, лопатку, бронежилет, каску. Найти ровную площадку, на которой не валяется ни одного камня, палки. Найти на ней такого же долбо…ба, как он сам. И только после этого вступить с ним в рукопашную схватку и победить».

Действительно, зачем бойцу спецназа исполнять такие сложные трюки в стиле ушу, когда противнику можно вышибить мозги, используя гораздо более эффективные средства, чем нож, лопатка или кулак. Или меч – как здесь, к примеру. Автомат есть автомат. Пулю кулаком не отобьешь.

Впрочем, в другом конце плаца Сергей увидел ряды девушек, начинявших ростовые мишени стрелами из луков и арбалетов, – можно сказать, из автоматов и пистолетов этого мира. Девицы делали это так же ловко, как и скакали с «мечами» в руках.

И тут же вспомнилась гибель французских рыцарей в битве при Кресси, когда весь цвет французского рыцарства полег на поле боя, выбитый простыми лучниками и арбалетчиками. С той битвы эпоха рыцарей галопом поскакала на закат. Кончились рыцари. Хоть круглого стола, хоть квадратного.

Насколько Сергей знал, здешние бойцы не применяли тяжелой брони наподобие рыцарской – может, потому и не применяли, что понимали, насколько она бесполезна против мощных арбалетов? А может, потому, что на самом-то деле настоящих войн здесь и не было? Мелкие локальные конфликты велись скорее не регулярной армией в привычном, земном ее понимании, а «полицейскими» силами – чем-то наподобие самураев на службе у властителей. Здешние бойцы могли воевать и в пешем строю, и на лошадях, и, как понял Сергей, вся тактика боя сводилась к беспорядочным стычкам группы с группой, человека с человеком – кто искуснее в рукопашном бою, чьих бойцов больше – тот и победил. Воинское искусство на уровне скифов бронзового века – налетели, обстреляли, срубили голов – победили. Или не победили, перешли в страну вечной охоты, пиров и сражений. Это тебе не римский легион с его жесткой иерархией и строжайшей дисциплиной.

По крайней мере так представлялось Сергею – по рассказам соратников. Этот мир еще не дорос до глобальных войн с сотнями тысяч бойцов, вышедших на поле боя и пользующихся воинской стратегией. И в этом был шанс. Человек, который сумеет организовать беспорядочное войско в дисциплинированную армию – тот завоюет весь мир. Как Александр Македонский, к примеру. Если обучить воинской тактике и стратегии этих валькирий! Кто устоит перед этими бешеными кошками? Только вот кто бы дал преобразовать эту армию, состоящую из безумных девок-воительниц, для которых индивидуальность – жупел, за который они держатся как утопающий за спасательный круг! Честь! Догмы! Армия – это единое тело, состоящее из безропотных винтиков, умирающих по приказу командира, а не сборище озабоченных вопросами чести самураек.

Плац оказался огромным, пришлось по дуге, вдоль забора, обходить все тренировочные площадки, чтобы не мешать тренирующимся воительницам. По прикидкам Сергея здесь было не менее полутора-двух тысяч бойцов, и это, можно сказать, только новобранцы! А сколько в городе опытных воительниц? Сколько в других городах бойцов? Ведь столица Эорна не один населенный пункт этой земли! Много! Очень много! Теперь Сергей понимал, почему Союз Кланов так опасался Эорна, номинально входившего в состав Союза. Именно номинально, и никак иначе. Автономная республика, практически уже утратившая связь с остальным государством.

И ясно, почему Гекель так хотел подчинить себе Эорн, – с такими воинами он будет непобедим! Бесстрашные, сильные, ловкие амазонки этого мира!

Вообще, на месте геренара Союза Сергей сделал бы все, чтобы уничтожить независимость Эорна или сам Эорн. Ведь в конце концов усилившийся Эорн точно стал бы угрозой Союзу, а какое государство потерпит рядом с собой конкурента, способного его уничтожить?

История давно доказала, что любое государство стремится к укрупнению, к захвату все новых и новых земель, пока не нахапает столько, что дальнейший захват будет слишком проблематичным, – удержать бы завоеванное. В экспансии государства сдерживаются только одним фактором – отсутствием быстрой, эффективной связи на своей территории. Чем больше государство, тем труднее им управлять и тем легче оно может развалиться на части, – идеи сепаратизма витали и витают в воздухе во все времена, пока весть об очередном сепаратистском бунте дойдет до властителя империи, пока в дорогу отправится армия усмирителей – власть над частью территории уже потеряна. Только с появлением средств быстрой связи, с возможностью молниеносного перемещения по миру карательных корпусов возникновение крупных мировых империй стало возможным. Вот что толку от того, что некогда Александр Македонский завоевывал дальние страны? Ушел на родину, а местное население тут же готовит бунт – вырезали гарнизон, оставленный Александром, и давай себе править страной по своему разумению. А до Александра вести идут месяцами. Ну и дошли – дальше что? Снова поход, чтобы усмирить провинцию? А тем временем весть – другая страна взбунтовалась! Так куда бежать карать – в первую или вторую провинцию? Вот если бы у Александра были авианосцы и транспортные самолеты, ракеты, бомбардировщики…

Сергей усмехнулся мыслям и, задумавшись, едва не уткнулся носом в спину остановившейся конвоирки. Затормозила она возле приземистого низкого здания, сложенного из здоровенных глыб темного камня, скрепленного белым известковым раствором. Вниз, под землю, вела каменная лестница – довольно широкая, по ней можно было пройти по трое в ряд. Дверь – тяжелая, окованная сталью, за дверью стол, за которым седовласая худая женщина с лицом высушенной воблы – таким же скучным и сухо-бесстрастным. Предводительница конвоиров подошла к ней, сказала что-то такое, что Сергей не расслышал. Та кивнула, взяла со стола здоровенную вязанку ключей, больше похожих на небольшие топорики с узорчатым лезвием, и пошла вперед, не заботясь об освещении.