попытки привезти его и вырастить в саду ГНОПМ, но успехом ни одна так и не увенчалась. Произрастает Скверлум Каберботам в крайне труднодоступных регионах, и путь к нему таит в себе множество опасностей. Те, кому все же удалось добраться до мест, где он растет, и взять клубень, не смогли довезти его даже до Киримана, столицы Эйлана. По непонятной причине клубни сворачивались и вяли, несмотря на уход лучших умов общества. Загадка скорого увядания цветка так и не была разгадана. Тем удивительнее, что он произрастает… в каком-то доме у канала? Поразительно! Я должен увидеть его своими глазами!

– Что вы можете рассказать о пыльце цветка?

– Боюсь, ее свойства мало изучены.

– Может ли быть такое, что она вызывает указанные симптомы?

– Вы имеете в виду аллергию? В записях профессора Крингоу ни слова не говорится о чем-либо, что напоминает вашу болезнь.

– Быть может, это какой-то механизм защиты?

Профессор Муниш задумался.

– Среди растений, произрастающих в джунглях Микении, Эйлане и Кейкуте, попадаются растения с невероятными, удивительными защитными механизмами: плюющиеся ядом, использующие удушающие корни, выбрасывающие дурманящие соки. Есть также весьма агрессивные виды, применяющие для защиты или же нападения пыльцу, но я еще не встречал растений, обладающих одновременно двумя видами защитного механизма.

– Двумя видами?

– Скверлум Каберботам уже обладает механизмом защиты, и пыльца здесь ни при чем. Когда растение чувствует угрозу, оно раскрывает бутон и обволакивает того, кто его потревожил, своими лепестками. Эти лепестки покрыты крошечными, невидимыми глазу присосками, которые впиваются в жертву и начинают пить ее кровь. Именно отсюда и название «Кровяная Лилия». Ваши пациенты не страдают от малокровия?

Доктор покачал головой, и профессор продолжил:

– Доктор Степпл сказал мне, что вы убеждены в причастности к болезни Скверлум Каберботам, но я вынужден вас огорчить: очень маловероятною, что его пыльца является ее источником.

Доктор Доу погрузился в свои мысли так глубоко, что не сразу заметил, как дорожка под ногами изменилась. Ее вообще больше не было – какое-то время они уже шли по влажной земле.

Когда низко нависающая лиана едва не сбила с головы доктора цилиндр, он очнулся от раздумий и огляделся по сторонам.

Иначе как дебрями это место было не назвать. Растения кругом росли где им вздумается, они сплетались между собой, их лозы и лианы низко нависали над головой. В скоплениях плотных мясистых листьев проглядывали уродливые цветы, лепестки которых походили на внутреннюю сторону срезанной человеческой кожи, повсюду гроздьями чернели кувшины непентесов.

Внимание доктора привлекли похожие на копошащихся дождевых червей растения с длинными тонкими усиками, которые присосались прямо к клочьям тумана: он будто бы даже слышал, как они заглатывают влагу, но как следует разглядеть, что там происходит, не смог, а приближаться к ним ему совершенно не хотелось.

Только сейчас доктор Доу заметил, что свет фонаря в руке профессора Муниша померк – пока они шли, тот зачем-то прикрутил фитиль.

– Дионея Корус не любит яркий свет, – ответил профессор на невысказанный вопрос спутника. – Мы пришли. – Он протянул доктору фонарь. – Вы не подержите?

– Конечно.

Профессор достал что-то из кармана и исчез в зарослях. Доктор остался один – огляделся, зябко поежившись. Растения кругом словно перешептывались между собой…

– Ну здравствуй, дорогая. – До доктора донесся голос Муниша из зарослей. – Я пришел тебя проведать. Прости, что так давно не навещал…

Доктор вдруг ощутил какое-то шевеление под ногами. Он опустил взгляд, и по спине его пробежал холодок. Он стоял вовсе не на земле. Под ногами был сплошной ковер из путаных лоз, и несколько бойких длинных отростков вовсю оплетали его туфли.

– Профессор! – он позвал Муниша, но тот не отреагировал, продолжая что-то бормотать.

Доктор наклонился и попытался отцепить растения. Ему это удалось, но на перчатках осталась зеленоватая слизь.

Натаниэль Доу скривился от отвращения.

Отброшенные лозы поползли прочь, но зашевелились другие. Уже весь зеленые ковер под ногами доктора пришел в движение.

– Профессор! Ваши растения ведут себя негостеприимно! Вы можете их успокоить?

Муниш не ответил. Его голос больше не звучал.

– Профессор?

Недоброе предчувствие закралось в душу доктора.

И тут из зарослей, в которых скрылся Муниш, раздались звуки, заставившие Натаниэля Доу содрогнуться. То, что он услышал, походило на утробное ворчание, к которому примешивалось чавканье.

Что там творится?! Что за жуткие и омерзительные дела?!

Доктор шагнул к зарослям и раздвинул листья. Профессора Муниша он не увидел, но то, что ему открылось, вызвало у него настоящий, неподдельный ужас.

В центре прогалины между деревьями на толстом стебле плавно покачивалась гигантская мухоловка. Крупные листья воротником окаймляли громадный темно-зеленый, покрытый россыпью красных пятен бутон-ловушку, длинные лозы толщиной с докторскую руку каждая колыхались и извивались, напоминая щупальца осьминога.

До сего момента Натаниэль Доу не представлял, что существуют настолько большие экземпляры плотоядных растений – вряд ли это… существо поместилось бы в его гостиной!

Чудовище выглядело голодным: оно издавало глухое ворчание, его листья исходили дрожью. Мухоловка не просто знала, что он рядом, она словно чуяла исходящий от доктора страх.

Бутон-ловушка с хлюпаньем раскрылся, обнажив багровое нутро растения – лоснящееся, скользкое нутро, обдавшее незваного гостя гнилостным зловонием. На землю закапала вязкая зеленоватая слюна…

Стебель изогнулся, и разверстая пасть чудовища двинулась к доктору.

– Профессор! – Натаниэль Доу попятился, поднимая фонарь. – Профессор Муниш!

Чудовищное растение раздраженно заурчало и слегка подалось назад. Как и говорил профессор, свет ему не нравился.

И все же голод мухоловки был явно сильнее страха перед светом. Гигантская пасть на длинной изгибающейся шее придвинулась ближе.

– Прочь! – закричал доктор, ткнув в нее фонарем. – Прочь от меня!

Бутон покачнулся и чуть отстранился. А в следующий миг откуда-то от основания стебля вырвались две толстые лозы. Они схватили доктора за ноги, в один миг оплели их и с силой рванули.

Натаниэль Доу рухнул на землю. Падая, он выронил зонт и саквояж, с головы слетел цилиндр. Фонарь выпал из руки и погас. Сад погрузился в кромешную темноту.

Доктор попытался подняться, но другие лозы начали стремительно оплетать его плечи и руки, одна обвила свою жертву вокруг пояса, сдавливая хватку.

– Нет! Пусти меня!

Натаниэль Доу ничего не видел. Он пытался на ощупь отцепить от себя отростки мухоловки, но все было тщетно: они пеленали его, затягивая кокон. Доктор