Не дожидаясь ответа, генерал развернулся и пошел прочь. Карлайл понял, что произошедшее придется улаживать. Иначе он может остаться в этих горах без прикрытия.

И тогда вполне вероятно, что он останется в этих горах навсегда…

Воспользоваться грузинским гостеприимством Карлайлу так и не удалось – пришлось идти в гостиницу и снимать номер. Небольшой, но неприятный облом. А утром ему позвонил и назначил встречу некий Джо Мингрел – официально представитель гуманитарной организации, а неофициально – местный координатор нелегальной работы, то есть такой, к которой официальная разведка не имеет и не должна иметь никакого отношения.

С Джо Мингрелом – его фамилия (точнее, псевдоним) соответствовали названию одной из народностей, населявших Грузию – он встретился в кафе напротив его базы. На базе кипела работа, подъезжали и уезжали машины, груженные непонятно чем. Вчера приняли борт, прилетевший из США – целый «Боинг-747», компании «Эвергрин», бывшей «Эйр Америка». Теперь прибывший груз раскидывали получателям, и что там было, то ли гуманитарные пайки на пределе срока годности, то ли стволы и патроны, – знал один лишь Мингрел и какие-то люди в Вашингтоне…

– Я слышал, у вас был провал… – Мингрел со вкусом пил черный, как деготь, кофе, они сидели на летней, каменной террасе рядом. По узкому тротуару шли нарядные, по-летнему одетые люди, катили машины…

– Если это можно так назвать. У нас, кажется, утечка… – Карлайл невидящими глазами смотрел куда-то на другую сторону улицы. – Ублюдок начал сливать информацию. А о его прикрытии позаботился спецназ.

– Это плохо…

– Мы работаем вслепую. Русские здесь были триста лет, а мы. Три года…

– Это не оправдание.

– Я не ищу оправданий! – резко ответил Карлайл.

Мингрел пожал плечами и снова отхлебнул кофе.

– Новая информация, о которой вы должны знать. Русские начали активные действия в регионе… включая заброску ударных групп.

– Это я знал еще вчера.

– Это не все. Реальная их цель – полное уничтожение грузинской государственности путем дестабилизации страны и насаждения сепаратизма. Грузия – это лоскутное одеяло. Здесь проживает много народов и народностей, и многие готовы мутить воду. Для того чтобы получить от правительства какие-то субсидии, льготы. Мы должны быть к этому готовы.

– Здесь все сложнее, чем в Сирии или Ираке, – ответил Карлайл, – никогда не встречал такого предательства. Люди меняют личины как перчатки. Даже те, кто говорит, что уверовали, что они на джихаде – могут переметнуться в любой момент. Никогда не знаешь, что ждать от каждого из них. Просто кошмар какой-то…

– Коммунистический режим, – отозвался Мингрел, – искалечил их. Кстати, про Сирию. Сегодня в Алексеевку прибывает спецборт. На нем люди, которые должны вам помочь и восполнить потери. Там же вас ждут две новенькие «Тойоты»…

– Благодарю, сэр.

Мингрел махнул рукой.

– Наступают тяжелые времена… – сказал он. – Русские освоили наши приемы и еще усовершенствовали их. Под угрозой наши союзники… и уже мы сами. Если так… то кроме открытой войны нам больше ничего не остается…

Бортом, прибывающим на Алексеевку, оказался «Эмбрайер», принадлежащий какой-то левой чартерной компании, кажется, польской. До этого Карлайл получил в одном из ангаров Алексеевки, который охраняли не грузины, а наемники ЧВК, две «Тойоты-70» южноафриканского производства, одну пятидверную и одну – в модификации «труп кэрриер», транспортер взвода, на девять человек. В машины он забросил несколько мешков с оружием и снаряжением – все приходило из горячих точек, но здесь перебиралось, приводилось в порядок, ремонтировалось.

Первого же человека, появившегося из совершившего посадку «Эмбрайера», он узнал. Это он, воюя в Сирии, как-то придумал, как брать селения – они просто ловили несколько детей из этого селения, обливали их бензином и говорили – выгоните из селения шабиху и правительственных солдат, а то сожжем детей. Его звали Абу Валид…

– Коммандер…

Они обнялись. От бородачей, спустившихся на грузинскую землю, пахло порохом и кровью. Самолет, не глушивший двигатели, тут же начал двигаться – эта посадка в полетном плане вообще не была предусмотрена…

– Как вы, коммандер…

Американских советников в Сирии обычно так и называли. Просто из-за удобства…

– Хвала Аллаху. Хвала Аллаху…

– Эта земля мусульманская?

Абу Валид хищно осматривался по сторонам, пока они ехали по новенькой, ведущей к горам трассе.

– Нет. Христианская. Но здесь есть муслимы. В Аджарии…

Абу Валид сказал несколько слов на каркающем, горном наречье, и боевики, которые сидели сзади, заржали, перебрасываясь словами, как отрезанной головой где-нибудь близ Алеппо. И Карлайл в который раз тоскливо подумал о том, что они ни хрена не контролируют ситуацию. Нет, в противостоянии с русскими они вступили в бурный поток истории, и этот поток грязи и крови, сбил их с ног. И теперь они барахтаются, пытаясь не захлебнуться, и это у них пока получается. Но течение несет и несет их, и что впереди – не знает, наверное, даже сам Аллах.

Хотя он и знающий…

А здесь, в Тушети, было намного интереснее, чем в Цумадинском районе Дагестана.

Во-первых, рельеф. Если в Дагестане он еще был как-то пригоден для сельского хозяйства, то тут непригоден абсолютно. Глубокие, словно прорубленные гигантским колуном ущелья сменялись ярко-зелеными альпийскими лугами с потрясающе зеленой травой. В ущельях шуршали, срывались водопадами реки. Еще горные леса – я впервые видел такое: лес, причем с довольно высокими деревьями, и вниз уходит стометровый обрыв. Интересно, за счет чего выживают деревья на такой высоте, чем питаются.

Во-вторых, люди. Если в Дагестане в Цумадинском районе жили люди, то тут людей практически нет, селения стоят заброшенные или полуразрушенные. Частично, это связано с нищетой: это при СССР в Тушети был даже аэродром… кстати, про Тушети Георгий Данелия снял фильм «Мимино», съемки происходили именно здесь. А теперь нет ничего, ни аэродрома, ни школы, ни детского сада, ни больницы, только свежепостроенные отели пять звезд в деревне Омало, административном центре Тушети, к тому же большей частью пустующие. Частично это связано с принятием закона о «защищенных рельефах» или как там это переводится на грузинский – этот закон запрещает в таких местах, как Тушети, практически любую деятельность, кроме туристической, чтобы не менять рельеф местности и не трогать достопримечательности. Так что местные давно ушли с овцами вниз, ближе к людям. Видимо, сыграл свою роль в опустении этой местности и тот факт, что совсем рядом чеченская тропа, дорога, построенная русскими пленными и ведущая в Панкисское ущелье Грузии. По этой дороге ходили самые разные люди, с оружием, и оставаться с ними один на один в горах местные жители вряд ли хотели.