– проверить данные о переходе с одной работы на другую, отметки о снятии и взятии на учет (этому пункту постановления предлагалось уделить особое внимание);

– уточнить на основании документов парторганов (районных, областных и центральных), а также личного опроса члена партии информацию об имеющихся партвзысканиях.

Все эти мероприятия должны были уложиться в сравнительно короткий промежуток времени: с 5 июня по 1 августа 1935 г. [344]

Недостатки партучета выявились практически сразу после начала кампании. Хрущев на активе московской парторганизации заявлял: «У нас наблюдается самое бесцеремонное, бесшабашное отношение отдельных членов партии к партийным документам. По отношению к таким членам партии мы должны применять самые суровые меры партвзысканий. Где уже тут говорить о бдительности, если член партии не научился беречь свой партийный билет!»[345]. Уже 16 июня руководитель ОРПО сообщил бюро МК, что проверено 25 % общего количества членов партии. Вместе с тем партийным руководителям было указано тщательнее проверять партдокументы, «не гонясь за количеством проверяемых, выявляя малейшие сомнения в подлинности партдокументов с тем, чтобы не оставить в рядах партии людей, обманным образом проникших в ряды партии» [346].

Сама проверка не подразумевала обязательного присутствия проверяемого члена партии, особенно, если он занимал руководящую должность. Например, кандидат в бюро Тульского горкома представитель от профсоюза Николай Иванович Лебедев вспоминал о проверке своего партийного билета специальной комиссией следующее: «Я сдал партийный билет и стал ожидать результат. Наконец меня пригласили к [председателю комиссии М.Ф.] Безухову, он вручил мне обратно билет со штампом и сказал: “У нас нет ничего порочащего вас, Николай Иванович”»[347]. Других членов партии отвлекали от работы. Например, по данным зарубежного историка В. Голдман, в столичном Фрунзенском районе партийцы вынуждены были стоять в очередях, чтобы пройти проверку документов[348]. Много времени и сил отнимала проверка личных дел тех, чьи документы вызывали подозрения. Тот же Лебедев о заседаниях Тульского горкома свидетельствовал: «Теперь бюро ГК заседало очень часто, разбирали и решали дела коммунистов, у которых комиссия задержала партбилеты. Заседали иногда всю ночь, до утра»[349].

К 1 августа 1935 г. было проверено 53 293 человека, что составило 83,2 % от общего количества членов партии районов области. За это время 416 партбилетов было отобрано и еще 2058 задержано для проверки данных. Поэтому, заслушав через два дня доклад Крымского о ходе кампании, бюро МК решило продлить ее до 1 сентября, а в некоторых промышленных районах (Туле, Орехове, Серпухове, Ногинске, Подольске, Мытищах) – до 15 сентября. Срок окончания проверки для московской парторганизации таким образом тоже сдвигался: по районам области – на 1 октября, по г. Москве – на 1 ноября[350].

Несмотря на все старания местных руководителей, результаты кампании не удовлетворили высшее партийное руководство. Проверка выявила массу недостатков в партийном хозяйстве. Из представленных в бюро Московского комитета итоговых документов о результатах проверки (актов проверки) фактически не было ни одного, не вызвавшего критики. Впрочем, не все из них утверждались сразу. Просьбы ряда областных райкомов (Михневский, Плавский, Путятинский, Боровский, Звенигородский) были отклонены до устранения недостатков. Для других парторганизаций дело оборачивалось серьезнее. Например, в Луховицком райкоме еще в ходе кампании был снят с работы секретарь, а в самой парторганизации инициирована проверка. В Болоховском, Крапивенском, Тарусском, Касимовском, Солнечногорском райкомах, а также Тульском горкоме результаты проверки партдокументов были вовсе отменены. В дополнение к этому бюро Касимовской, Солнечногорской, Тульской парторганизаций получили выговоры, а некоторых должностных лиц Московский комитет наказал персонально. Например, в Тульском горкоме заведующий культурно-пропагандистским отделом получил партвзыскание и был отстранен от проверки. Жестче обошлись с секретарем Солнечногорского райкома, который получил строгий выговор и был снят с работы.

Вопиющий случай, не лучшим образом характеризующий районную парторганизацию, произошел в Ухоловском районе – здесь пропал акт с результатами проверки партдокументов. За такую преступную халатность помощник районного секретаря был исключен из партии, а секретарю, за нарушение порядка пересылки секретных документов и несвоевременное сообщение в МК ВКП(б), объявлен выговор. Сам акт проверки был утвержден почти через два месяца после разбора инцидента на бюро Московского областного комитета [351].

Не выполнила кампания и другую задачу. Как следовало из официально оглашенных итогов кампании, всего из партийных рядов исключено: по Москве 9975 членов партии (7,5 % общего числа прошедших проверку), по области – 4597 (6,9 %)[352]. При этом количество исключенных оппозиционеров (троцкисты и зиновьевцы) составило порядка 1200 человек[353]. Арестованных оказалось еще меньше – 308 человек. Оглашая последнюю цифру в одном из выступлений, Хрущев назвал ее малой, недостаточной для такой крупной парторганизации, как московская [354].

Видимо поэтому, не закончив проверку партийных документов, пленум ЦК ВКП(б), проходивший 21 – 25 декабря 1935 г., постановил провести с 1 февраля по 1 мая 1936 г. обмен партийных документов всех членов партии и кандидатов. В резолюции пленума указывалось, что «при обмене партийных билетов партийные организации могут и не выдавать партийный билет кой-кому из членов партии, хотя бы и прошедших проверку партийных документов, если эти члены партии не оправдывают высокого звания членов партии». Вот почему всем партийным органам ставилась задача «освободиться от пассивных, не оправдывающих высокого звания члена партии людей, случайно попавших в ряды ВКП(б)»[355].