Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто-то неместный? – Андреассену пришло в голову, что это мог быть кто-то из приезжих.
– Не-а.
Мужчина вздохнул. Андреассен тоже. Какое-то время они сидели в полном молчании.
– Хотите кофе?
– Нет уж, спасибо. Мы уже больше суток вливаем в себя кофе, чтобы не заснуть. Но спасибо, что предложили.
Снова повисла пауза. Минуты шли.
Андреассен сделал еще одну попытку:
– Вы же знаете, что дело серьезное. Девочку никто не видел с прошлого вечера. А на улице мороз.
Интересно, сколько раз ему еще придется повторить эти слова, прежде чем все закончится?
– Мы полагаем, что ее забрал отец. Но загвоздка в том, что он не вернулся домой. И от него нет никаких вестей.
– Стейнар Ульсен? Который новый инженер на Седьмой шахте?
– Да, он самый.
Андреассен понимал, что вопрос имел характер чисто риторический и задан был только для того, чтобы выкроить немного времени на раздумья. Мужчина густо покраснел. Снова провел ладонью по своей жидкой шевелюре.
– Тот мужик, он тоже с шахты.
И на этом все закончилось. Никакие уговоры, никакие уловки не смогли вытянуть из него еще что-нибудь полезное. Он лишь бормотал, что и так уже сказал слишком много и не хочет распускать сплетни и что он не уверен, но…
Ян Мелум сидел среди дошколят, вытянув ноги. Дети явно занимались чем-то, что они пытались скрыть от взрослых. Они вели себя настороженно, хотя это совсем необязательно имело какое-то отношение к исчезновению Эллы. В конце концов Магнус рассказал ему про шестого. Но опытный столичный следователь неправильно истолковал эту историю. Что, может, и неудивительно, учитывая, что детей в компании было как раз пять.
– И этот шестой, он один из вас? Я имею в виду, вдобавок к Элле?
– Причем здесь Элла? – растерялся Магнус. – Она же потерялась.
Он бросил беспомощный взгляд на Калле. Временами взрослые совсем не догоняли. Как можно быть таким глупым? Разве полицейский здесь не поэтому? Потому что Элла пропала?
– Элла пропала, потерялась. Как сквозь землю провалилась.
В тоне Калле снова зазвучали нотки превосходства, когда стало ясно, что им не обойтись без его помощи. Однако он злился на Магнуса, которому вечно надо было выпендриться.
– То есть шестой – это еще один ребенок? Кто-то из ваших друзей?
«Ну и тупой», – подумал Калле. Но опустил глаза и ничего не ответил. Магнус тоже не отважился ничего добавить. Но близнецы были почти на два года младше. И им не терпелось рассказать полицейскому про шестого. Наконец один из них не выдержал.
– Шестой – это дядя, который приносит ням-нямки.
– Нямнямки – это шоколад, – Калле попытался вернуть себе контроль над ситуацией. Он строго посмотрел на близнецов. – Они говорить почти не умеют, им же всего четыре.
– Неплавда! Нам почти пять! – обиженно крикнул один из близнецов. – Дядя спросил, кто такой шестой. Ну я и сказал.
– Но, но… – от злости Калле даже запинаться стал. – В общем, это все неправда про шестого. Просто шахтерские байки.
– А кто же нам тогда приносит шоколадки? – торжествовал Магнус. Наконец-то ему удалось уделать этого задаваку. – Как его еще назвать?
Мелум взглянул на Кнута, сидевшего на стуле неподалеку: «Вы слышали?»
Кнут кивнул и пододвинул стул чуть поближе. Следователь из КРИПОСа по-прежнему сидел на полу. Остальные дети и родители ушли домой. Родители оставшихся детей ждали в кабинете Ингрид Эриксен, успокоенные аккуратным подходом полицейских.
Мелум посмотрел на часы. Почти шесть. Но он не спешил отпускать детей. Он чувствовал, что вот-вот получит новую информацию.
– Хотите пиццу? – предложил он детям. – Я попрошу заведующую принести.
– И попить, – подхватил Калле. – Я требую колу, иначе отказываюсь говорить.
Кнут рассмеялся и покачал головой.
– Вы слишком много смотрите телевизор. Так уж и быть, я принесу вам поесть и попить. А вы, Ян, оставайтесь и продолжайте беседу. – Он поднялся на негнущихся ногах и немного размялся. Прошелся по коридору и заглянул в кабинет заведующей. – Мы еще немного посидим. Надеюсь, никого не затруднит подождать еще.
Когда он вернулся, дети набросились на еду, и какое-то время от них нельзя было услышать ничего путного. В конце концов вся кола была выпита, а в коробке осталось несколько недоеденных кусочков пиццы.
– Так этот шестой угощает вас шоколадом? – спросил Мелум. Дети охотно закивали. Стена недоверия была сломлена.
– Он работает в садике?
Дети прыснули.
– Или он муж кого-то из воспитательниц? Или кто-то из родителей?
Тут дети принялись неуверенно переглядываться.
– А может, он Юлениссе[6]?
Но это предположение заставило их покатиться по полу от хохота.
– Нет, конечно, не Юлениссе. У него же красная шуба и белая борода. Обычно папа Марты в него переодевается.
– Попробуйте как-нибудь иначе, – тихонько предложил Кнут.
– Так он вам шоколадки приносит, нямнямки, да?
– Да, и жвачку. И конфеты. Пару раз еще лакрицу приносил, но я ее не люблю, – снова подал голос самый маленький из близнецов.
– И что вы потом делаете? Когда получаете сладости? – Мелуму совсем не хотелось задавать этот вопрос. Кнут тоже сидел почти не дыша.
– Съедаем, что же еще, – ответил Калле, явно раздосадованный глупостью полицейских. – А иногда… – ему уже начало все это надоедать и захотелось домой.
– Это понятно, но… Вам нужно что-то делать, чтобы получить шоколад? Что-нибудь стыдное или противное? Или неприятное, или… – четыре пары детских глаз уставились на него в полном недоумении.
«Боже мой, – подумал столичный следователь, – только бы не в этот раз».
Он продолжил как ни в чем не бывало.
– Это Стейнар этот шестой? Папа Эллы? Это он приносил вам сладости вчера? И Элла потом ушла с ним из садика, так? А вы пообещали никому не рассказывать?
Но дети снова смотрели на него недоверчиво. Они принялись толкаться и переругиваться:
– Прекрати. Сам отстань от меня.
Внезапно один из близнецов, Одд, расплакался:
– Я не виноват, – пропищал он. – Я не мог остаться у двери, потому что пришла Хайди и забрала меня.
– А где вы получаете сладости? – внезапно вклинился в беседу Кнут. – На улице или в помещении?
– На улице! – с триумфом в голосе отозвался Магнус. – У нас есть секретная пещера. Я же вам уже говорил.