class="p1">Ее лицо резко меняется: глаза темнеют, уголки губ надменно поднимаются вверх.

Вздергивает подбородок, скрещивает на груди руки.

«Выкрутилась? Ну, ничего, ничего, я обязательно придумаю, как от тебя избавиться», — так и читается в ее взгляде, отчего мои руки покрываются мурашками.

«Выживешь меня, уйду вместе с сыном!» — не сводя с нее взгляда, обещаю про себя я.

* * *

Полночи не могу уснуть. Ворочаюсь, гоняя в голове пугающие мысли.

Только одному богу известно, что еще придумает эта гадюка. Не перестаю поражаться: она в первый же день обвинила меня в том, что я ударила сына!

А что выкинет завтра?

От этой мысли мне становится дурно.

Мне срочно нужен свежий воздух, чтобы хоть немного привести себя в чувство.

С головой кутаюсь в махровый плед, выхожу из комнаты, и тихонько крадусь по широкому коридору, освещенному двумя ночниками. Сворачиваю в кухню, где царит полумрак, иду к лоджии. Закрыв за собой дверь, распахиваю окно и, набрав полную грудь воздуха, медленно выпускаю его из легких.

Ветрено, холодно. Где-то отдаленно слышится рев мотоцикла и гул сирен. Один в один как сейчас у меня на душе — мрачно и беспокойно.

Глаза жгут горькие слезы, трясет, то ли от холода, то ли от отчаяния.

Почему-то в этот момент, я ощущаю себя одинокой, беспомощной. Кажется, что я одна в этом огромном мире. Совсем одна. Как та единственная звезда, мерцающая в черной бездне.

Не дай бог случись что-то страшное, и мне даже не к кому бежать за помощью…

Во всей необъятной вселенной нет ни единого человека, который смог бы подставить плечо и одним движением, одним добрым словом, укрыть меня от всех бед.

Ведь у меня всю жизнь все наоборот. С детства я за кого-то борюсь: за мать, которую поколачивал отец, за непутевую младшую сестру, за бабулю. А теперь вынуждена бороться за сына.

Честное слово, так хочется выдохнуть и просто жить, не борясь за свое счастье, не отстаивая свои права, не боясь получить нож в спину.

Я всхлипываю от обиды, утираю пледом щеки, прерывисто вздыхаю.

Вот бы вернуться на несколько лет назад и не пойти на вечеринку, где я встретила Румянцева, а потом не выходить за него, и не попасть в аварию, благодаря которой я стала бесплодной. Или неполноценной, как считает мой пока еще муж.

Я на секунду задумываюсь и забираю свои слова обратно.

«Ведь тогда у меня не было бы и Дани».

Он достался мне с большим трудом, слезами, молитвами и отчаянием. Я вымолила его у сестры! Ради его рождения, я не раздумывая отдала все, что у меня было, а теперь какая-то гадина собирается нас разлучить? Хочет забрать у меня самое ценное, что есть в моей жизни?

В один миг меня с головой накрывает паническая атака. Быстро дышу, хватая ртом холодный воздух, вцепляюсь пальцами в железные перилла. Внутри бурлит коктейль ярости и несправедливости и от этого хочется кричать. Кричать в лицо тому, кто там, наверху, управляет нашими судьбами, как ему только вздумается.

Чтобы избежать истерики, втягиваю носом воздух и в этот момент вздрагиваю от звука открывшейся двери.

— Ань, у вас все в порядке?

«Господи, даже сейчас я не могу побыть одна!» — закипаю я и резко разворачиваюсь к Денису.

На секунду замираю, заметив, что на нем из одежды только боксеры, и впиваюсь в него злобным взглядом.

— Вам так нравится следить за мной, что даже НОЧЬЮ не можете оставить меня в покое?! — взрываюсь я. — Или думаете, сбегу, забрав сына?

 Из моего рта вырывается истеричный смешок, всплескиваю руками, и с моих плеч соскальзывает плед.

— Куда же нам бежать от человека, у которого есть деньги, власть, связи. Куда? На соседнюю планету? Так и там ведь найдете, верно?

— Ань, — выставляет ладони Денис, делает шаг ко мне. — Я…

— Да вы хотя бы на секунду представьте, ЧТО чувствует мать, у которой хотят отнять сына, — кричу я, и из глаз снова вырываются слезы. — Мы жили с ним в своей ма-а-аленькой квартирке, в своем мирке, вместе гуляли, вместе засыпали, радовались каждому дню, а потом заявились ВЫ! — тычу в него пальцем. — Ворвались в нашу жизнь, и решили за нас, как и где нам будет лучше жить!

Быстро дыша, сжимаю губы, сверлю его взглядом полным ненависти и обиды. Знаю, что мне нужно быть тише воды и ниже травы, но больше не могу молчать. Все, что сидело внутри так долго, сегодня смело и отчаянно вырвалось наружу.

— Ненавижу богатых! — тихо и хрипло заключаю я. — Вы по щелчку пальцев вершите чужие судьбы, и вам абсолютно плевать, что чувствуют те, кто вам неровня.

Сквозь слезы вижу, как его мышцы передергиваются на широкой рельефной груди, он сжимает кулаки так сильно, что на руках выступают переплетающиеся вены. Опускает голову, сжимает и разжимает кулаки, словно сдерживая себя от желания вышвырнуть меня с высоты третьего этажа.

Кажется, своими высказываниями я подписала себе приговор. Затаив дыхание, жду, когда он скажет «пошла вон из моего дома» и решительно укажет на дверь.

Но его взгляд неожиданно устремляется к моему декольте и задерживается на нем на несколько секунд.

И только в этот момент понимаю: я стою перед ним в одной шелковой сорочке.

Мы одновременно наклоняемся, берем плед и в эту секунду встречаемся взглядами. Синхронно выпрямляемся, Денис выдергивает плед из моей руки и накрывает им мои плечи.

Не убирая от меня рук, он наклоняется к моему лицу, словно призывая смотреть в глаза. Поднимаю голову, чувствую, как от страха деревенеют ноги.

Молчит. И почему-то смотрит на меня пристально и... горько. 

— Я знаю, что такое жить без родителей, Анна, — спустя несколько секунд, тихо говорит он. — И если моему сыну повезло иметь и мать и отца, то я сделаю все, чтобы мы всегда были рядом.

Он крепче сжимает края пледа на уровне моей шеи, едва заметно улыбается и щурит глаза.

— Знаете, а вы мне нравитесь, — неожиданно произносит он. — Своей прямолинейностью, смелостью и… любовью к моему сыну.

Денис в открытую изучает мое лицо, задерживает взгляд на губах. И я впервые замечаю совсем нехарактерную для него нежность.

«Что происходит?» — хмурюсь я, глядя на него как заколдованная.

Он усмехается чему-то своему, словно делая обо мне какие-то выводы и его губы внезапно оказываются возле моего уха.

— Я тебе не враг, поверь, — тихо и