Но как тогда можно быть действительным в мире? Ответ Ясперса прост: быть — значит быть в пограничной ситуации[1737]. К таким ситуациям он относит: вину; страх перед жизнью, страдание, случайность, борьбу, смерть. /Эти ситуации приводят нас к отчаянию, которое, в свою очередь, предъявляет человеку настойчивое требование возвыситься посредством свободы. Как правило, человек в своем обыденном существовании (бытии «в мире») закрывает глаза на такие ситуации, обращая внимание только на конкретные ситуации, с которыми он справляется сам с пользой для себя. На пограничные ситуации же, по словам Ясперса, «мы реагируем или их сокрытием, или, если мы их действительно постигаем, отчаянием и последующим избавлением от него…»[1738]. Только в их осознании человек становится самим собой, только через них человек постигает ненадежность всего мирового бытия и обретает путь к подлинному бытию, только в них обнаруживается сущность человека. Охарактеризуем вкратце некоторые из этих ситуаций.

Пограничная ситуация вины проистекает, по Ясперсу, из того факта, что человек лишил себя возможности стать экзистенцией: он закрыл для себя доступ ко всем возможным коммуникациям. Существенным в вине как пограничной ситуации является то, что ее нельзя избежать. В этом понимании вины не трудно усмотреть сходство с религиозным догматом о первородном грехе.

Пограничная ситуация страха перед жизнью возникает в силу успеха рационализации, универсализации, технизации порядка человеческого существования, которые фактически превращают существование действительного, живущего в своем мире, человека в простую функцию. Это напряжение между универсальным порядком существования и действительным миром человека порождает в сознании человека идею о грозящем крушении, вплоть до страха утратить всё то, ради чего стоит жить. Однако еще до осознания этого человека охватывает страх, вызванный тем, что он g не может жить оторванным от своих истоков, ощущая себя просто функцией. Современного человека постоянно сопровождает такой никогда ранее неведомый ему страх перед жизнью: он боится утратить свое витальное и бытие, которое находится под постоянной угрозой со стороны социума. ; Кроме того, страх перед жизнью порождается всё увеличивающейся не- уверенностью в жизнеспособности. Если существование не поддерживается более душевными силами, человек устремляется в свою болезнь, которая как нечто обозримое охватывает его и защищает.

Принимаемые обществом меры с целью заставить людей забыть о стра- ! хе и успокоить их (например, врачи внушают больным, что им не грозит смерть) не дают положительных результатов, ибо универсальный порядок существования не может изгнать страх, который ощущается каждым суще- L ством. Такой страх, по словам Ясперса, «подавляется лишь страхом экзи- ! стенции за свое самобытие, заставляющим человека обращаться к религии или философии. Страх жизни должен расти, если парализуется экзистен- I ция. Полное господство порядка существования уничтожило бы человека как экзистенцию… Более того, именно абсолютизированный порядок существования создает страх перед жизнью»[1739].

Пограничная ситуация страдания есть результат невыносимости существования, проистекающей из пограничных ситуаций вины и страха. В понятие страдание Ясперс включает наряду с социально, культурно обусловленным (эксплуатация, угнетение, техника) также и естественное страдание (грусть, подавленность). Оно проявляется в болезни, душевной, духовной и материальной нужде, в неудовлетворенных желаниях.

Страдание может принять форму отчаяния по причине того, что человек не видит смысла существования. Недолговечность существования может привести к отрицанию жизни. В страдании человек переживает общую для всех сомнительность существования. Страдание должно способствовать более глубокому пониманию жизни и проложить дорогу к экзистенции и трансценденции, т. е. к Богу.

В пограничной ситуации смерти, точнее, в умении умирать Ясперс видит главное условие настоящей жизни. Смерть есть радикальное отрицание существования, полное признание бессмысленности жизни, окончательный отказ от жизни. Потому люди к ней относятся с исключительным страхом. Этот страх столь велик, что люди живут так, как будто им никогда не предстоит смерть. Но смерть неизбежна. А если так, то следует учиться умирать.

Умиранию, как и жизни, учит философствование, ибо только при вдумчивом размышлении человек начинает понимать, что его существования во времени непрочно, жизнь является постоянным испытанием. В этом испытании всё зависит от того, чтобы отважиться вступить в жизнь, отдаться жизни, не маскируясь и жить с уверенностью в существовании трансценденции. Только тогда, как полагает Ясперс, в этом существовании, стоящем всегда под вопросом, жизнь впервые становится полнокровной, мир — прекрасным, а само существование — наполненным. Потому научение жизни есть одновременно и умение умирать, это одно и то же. Умиранию учит философия.

Осознание конечности человеческого бытия означает, по Ясперсу, что человек конечен, как всё живое, что он «отдан во власть безжалостного немого и слепого природного процесса; он должен умереть»[1740] [1741]. Однако в отличие от животной конечности человеческая конечность не является замкнутой, завершенной. И эта незавершенность неотделима от знания человека о ней. Из всего живого только человек знает о своей конечности, что и делает его свободным. И хотя человек находится в отчаянном положении, но знание о своей незавершенности требует от него возвыситься посредством свободы. «Сознавая свою свободу, — продолжает далее свою мысль Ясперс, — человек хочет стать тем, чем он может и должен быть. Он рцсует идеал своей сущности»[1742].

Но поскольку человек не может быть завершен, т. е. не может быть совершенного человека, то и всякий идеал человека невозможен. Из этого Ясперс делает вывод, что подлинная сущность человека заключается не в роде, а в исторически единичном человеке. В качестве единичного каждый из нас приходит к концу своей жизни, не узнав, что, собственно, есть. Не получив окончательного ответа, он остается на своем пути, который только обрывается и не завершается в абсолютной цели. И этот единичный человек не может быть заменен и замещен, а стало быть, неверной оказывается идея равенства всех людей, доступных психологическому и социальному исследованию. Сущностное равенство всех людей Ясперс усматривает исключительно на той глубине, на которой каждому человеку через нравственную жизнь открыт путь к Богу. Такова пограничная ситуация смерти.