осматривать трупы один за другим и определили, что все они были кротонцами. После того, как новость стала известна, беспокойство Росцанумцев окончательно исчезло: «Теонийцы, конечно, победили! Наш Теонийский Альянс победил!».

Ликование раздалось по всему городу, и тень угрозы Кротона для Росцианума была окончательно устранена. Стратег и члены совета смотрели друг на друга со счастливой улыбкой: Они выдержали угрозу кротонцев и рискнули поддержать Теонию, и приняли правильное решение!

К тому времени, когда Давос привел свою армию обратно в Росцианум, весь город был освещен свечами. Затем Амикл вывел государственных деятелей и народ из города, чтобы приветствовать их. Их движение было настолько сильным, что удивило Давоса, поэтому он поспешно сошел с коня и подошел к ним.

«Да здравствует Союз Теонии!». — Толпа разразилась оглушительными возгласами, подобными оползню и цунами.

«Архонт Давос, поздравляю! Это невероятно, что вы одержали блестящую победу!». — Амикл искренне поздравил Давоса.

«Это все благодаря Аиду! И всесторонней помощи с вашей стороны, Росцианумы!». — скромно ответил Давос.

«Я боюсь, что после этого поражения Кротоне не сможет снова атаковать». — Амиклс косвенно спросил, что Давос собирается делать дальше.

Давос, конечно, понял его намек и улыбнулся: «Если мы не воспользуемся возможностью поохотиться на раненого льва, то будем ждать, пока он поправится, и отомстим? Завтра мы нападем на Кримизу, захватим ее и пойдем прямо на Кротоне!».

Амикл почувствовал облегчение и напомнил ему: «Я думаю, что Кротон может поступить так же, как в прошлый раз, и прийти на переговоры о мире и попросить отпустить их пленников».

«Мир?». — Давос усмехнулся и посмотрел на 12 000 пленников, которых провели мимо его глаз. Сначала он хотел заставить этих пленников быть авангардом в завтрашней атаке Кримисы и даже Кротона, потому что думал, что кротонцы будут колебаться перед лицом своих сограждан, и заставят Теонию легко захватить эти два города, что было обычной тактикой, используемой монголами и чжурчжэнями* для захвата мира. (T/N: Чжурчжэни — это термин, используемый для совокупного описания ряда тунгусоязычных народов Восточной Азии, которые жили на северо-востоке Китая, позже известного как Маньчжурия, до 18 века).

Но Давос, проживший в этой эпохе полтора года, передумал и решил сдаться. Потому что он знал, что греки этой эпохи все еще сохранили некоторые черты древних времен. Они уважали героев, выступали за силу и любили сражаться лоб в лоб. Убить врага в битве — это оправданно, но использовать пленных для нападения на город и победить, несомненно, заставит народ презирать и смотреть на них свысока. Поэтому в войнах городов-государств в прошлом никто никогда не решался на это.

***

Глава 211

Во время Пелопоннесской войны Афины отправили большую армию на Сицилию, которая в итоге была разбита союзными силами Сиракуз и Спарты, а более 6 000 их людей попали в плен.

В то время, несмотря на то, что Спарта столкнулась с дилеммой, когда ее пассивно атаковали на море и она не могла прорваться через стены Афин на суше, они все равно не использовали 6 000 пленных для нападения на Афины.

Так что если Давос сделает это, он, конечно, создаст прецедент, но его заклеймят словом «зловещий и жестокий» что не только заставит города-государства Магна-Греции опасаться его, но и оттолкнет уважавших его жителей Теонии. Это, несомненно, станет серьезным ударом по его престижу. Поэтому, имея такую высокую цель, Давос, конечно, не допустит ошибки, когда, взяв кунжутное семя, он потеряет арбуз.

Он не возражал против захвата Кримисы еще немного, ведь победа уже близка. Поэтому, как только битва закончилась, он приказал резервной бригаде и более чем 5 000 вольноотпущенников сопроводить пленников обратно в Турий, оставив в Росциануме только два легиона и две резервные бригады.

По сравнению с предыдущей ночью, жители Росцианума, обрадованные победой, с удовольствием освободили свои комнаты и приготовили роскошный ужин для оставшихся теонийцев. Однако, по сравнению с вошедшими в город солдатами легиона, солдаты и вольноотпущенники, уставшие и голодные, вынуждены были еще час или два ночи сопровождать пленников и были гораздо более несчастны. Однако, впервые приняв участие в битве, да еще такой масштабной, они смогли победить. Как участники, они не только шли с гордо поднятой головой, но даже ругали пленных. Им хотелось немедленно вернуться назад и найти знакомого, чтобы похвастаться своими подвигами.

Состояние кротонских пленников было самым жалким. Чтобы быть уверенными, что они не сбегут, с них сняли все доспехи и одежду, они шли ночью голые. Налетал порыв морского бриза, и они, уже истощившие тепло своего тела, дрожали. Если бы они замедлили шаг, деревянный стержень копья был бы подобен кнуту и причинил бы им невыносимую боль.

Келебус тоже был одним из пленников. Хотя он снова стал пленником, он втайне вздыхал, что его судьба не очень хороша. Однако по сравнению со своими товарищами, погибшими в бою или утонувшими, он был рад, что ему удалось выжить, поэтому он утешал своих плачущих товарищей: «Хотя эти теонийцы и ненавистны, они все же держат своё слова. Так что если мы будем делать то, что они просят, то в конце концов вернемся в Кротон живыми!».

Несмотря на то, что уже стемнело, весь город Турий все равно вышел поприветствовать солдат-победителей. После целого дня тревожного ожидания они, наконец, увидели возвращающихся солдат, которые привели с собой гораздо больше кротонских пленников, чем раньше. Все они поняли, что теонийская армия, несомненно, выиграла битву!

В отличие от Росцианума, турианцы продолжали выкрикивать имя «Давос» гораздо чаще, чтобы отпраздновать эту тяжелую победу, потому что все они знали, что именно этот архонт в одиночку стоял в сенате, чтобы начать эту битву раньше времени и, наконец, одержать победу!

Государственные деятели также почувствовали облегчение, особенно Филесий, который, как главный военачальник, назначенный Давосом, вынужден был оставаться в Турии без солдатов в руках и постоянно беспокоился о том, что флот Кротоны увидит их маскировку и высадится в порту. Теперь, с возвращением резервной бригады и вольноотпущенников, он обрел уверенность. Более того, после трагического поражения Кротона они могут оказаться не в состоянии даже защитить себя, не говоря уже о том, чтобы осмелиться высадиться и сражаться на территории Теонии.

Куногелата и некоторые турийские государственные деятели расспрашивали солдат обо всей битве. Как граждане Турии, победа Теонийского союза над Кротоном вызвала у них чувство восторга от того, что они отомстили.

В ту ночь и подготовительные граждане, и свободные,