Слушатели довольно смеются. В этот момент на сцене появляется Конни. Она подходит к рампе и показывает пальцем на одну из зрительниц, сидящую за ближайшим столиком.

— По-моему, за все время представления вы ни разу не засмеялись, — говорит она, надув губки. — Вы разве не видите, как отлично мы выступаем?

— Мне нравится шоу, — заверяет женщина.

Конни и Карла пристально смотрят на нее со смешанным выражением испуга и удивления.

— Вот жуть на цыпочках! — произносит Конни. — У вас все лицо остается совершенно неподвижным, даже когда вы говорите.

Приятель женщины приподнимается со стула и объясняет:

— Это «ботокс».

Карла мелодраматическим жестом прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу и выглядит шокированной.

— Что? Этот крысиный яд? О нет! Не могу в это поверить!

— Что же это за город такой! — обращается Конни ко всему залу. — Вот признайтесь честно: сколько из вас с помощью этого дьявольского снадобья уморило свои морщинки и сделало ваши лица похожими на посмертные маски?

Некоторые женщины поднимают руки. Карла недоверчиво смотрит на остальных и выразительно вздергивает бровь. Одна за другой почти все присутствующие в зале женщины тоже поднимают руки.

— Девочки, — говорит Конни, вкладывая в свой голос такую озабоченность, будто каждая зрительница — ее лучшая подруга. — Господь даровал нам жизнь на этой земле для того, чтобы мы смеялись. От этого возникают «морщинки смеха». Не надо их скрывать. Пусть вокруг ваших глаз разбегаются лучики. Пусть кожа на вашем лице подтверждает, что вы много смеялись. Наши морщины показывают, что мы живем. — Секунду помолчав, она поднимает палец в предупреждающем жесте. — А если он не любит вас из-за того, что ваше лицо похоже на географическую карту, то пошлите его подальше!

Женщины аплодируют ей стоя.

Карла поднимает с полу гирлянду из четырех бюстгальтеров и, раскручивая ее над головой, как лассо, объявляет:

— «South Pacific» исполняется в версии «поем вместе». — Внезапно ее взгляд натыкается на какого-то мужчину, стоящего у стойки бара вместе с приятелем. — Посмотри, это Руди! Точно, это он со своим амбалом! — в ужасе шепчет она Конни.

Конни смотрит в ту сторону, но видит лишь очередную парочку упитанных трансвеститов. Покачав головой, она тихо говорит:

— Они нас никогда не найдут. — И, обернувшись к залу, выдает такую версию песни «Я смою со своих волос даже запах этого мужчины», которая сделала бы честь самой Мэри Мартин.

Уныние царит лишь в том углу бара, где собрались Роберта, Леа и другие местные трансвеститы, которые еще недавно претендовали на место, так неожиданно занятое Конни и Карлой.

Леа, пожалуй, даже находит в этой ситуации некоторое мазохистское удовольствие.

— Нет, они на самом деле хороши. Нам здесь теперь абсолютно ничего не светит.

— Какие же мы с тобой идиотки, — соглашается Роберта, протиснувшая за стойку, как только они вошли. Теперь, когда в баре столько народу, она помогает подавать напитки.

— Ты за меня не расписывайся и не злись, — капризно возражает Леа. — Я, между прочим, не виновата, что белое платье тебя полнит.

Роберта вздыхает и обводит взглядом помещение.

— Ты посмотри, сколько тут теперь народу. Вот это публика так публика. Вот бы… Ты вроде бы думаешь о том же, о чем и я?

Леа кивает.

— Ага. Больше никаких подтяжек, — абсолютно серьезно заявляет она.

— Да я не об этом! — опять вздыхает Роберта. — Я имею в виду другое: мы, девушки, существа слабые; и когда не можешь победить, то лучше присоединиться к победителям.

Леа внезапно вскидывается и подозрительно вопрошает:

— Кто кого тут не может победить?

В дверь квартиры Конни и Карлы кто-то стучит. Слишком рано для гостей. Девушки только что проснулись и, по правде говоря, не припомнят, чтобы вчера они кого-нибудь приглашали. Конни пробегает через комнату и заглядывает в глазок. Она видит Роберту, которая пялится прямо на нее.

— Девочка, я тебя узнаю по глазам, — певуче говорит Роберта, грозя пальчиком.

Конни отлетает от двери, словно ее током ударило.

— Кто там? — спрашивает Карла.

— Да этот, который у нас за стойкой подрабатывает, — шепчет Конни.

Карла соскакивает с дивана, и обе девушки начинают судорожно метаться по комнате, натягивая парики и запихивая в лифчики выпотрошенные половинки грейпфрутов.

Роберта опять стучит.

— Эй, девчонки шаловливые! Чем это вы там занимаетесь? — хихикая, интересуется она. — Вы даже и поздороваться не можете?

Девушки смотрят друг на друга, проверяя, не забыли ли они в спешке чего-нибудь из своего нового имиджа. Уф! Они поправляют парики, делают глубокий вдох и открывают дверь.

В руках Роберты — большой цветок в горшке.

— Специальная выездная приветственная церемония! — объявляет она.

Роберта в своем обычном дневном облике — очень скромном по сравнению с тем, как она выглядит по вечерам: белоснежная рубашка, завязанная узлом на талии, голубые лосины и ярко-красная губная помада.

— Вы, оказывается, тоже живете прямо над баром! — высовывается Леа из-за плеча Роберты.

— А мы на верхнем этаже, — поясняет Роберта. Длинным красным ногтем она тычет в сторону Леа, добавляя: — Можете всегда найти нас по запаху целого букета благовоний. Не ошибетесь!

— Ну что ты привязалась! Да, мне нравятся ароматизаторы! — притворно сердится Леа. — Тебе этого понять не дано!

Перебрасываясь шутливыми репликами, гости, между прочим, вовсе не стоят на месте. Не особо церемонясь, они проходят мимо Конни в квартиру и даже как-то по-хозяйски оглядывают ее.

— Да… — многозначительно произносит Роберта. — Девочкам срочно требуется декоратор.

В этот момент, словно по команде, в дверь просачиваются Брианна, она же Брайен, она же, по своему сценическому псевдониму, Пэтти Ириска, а также еще три подружки, которых Конни и Карла постоянно встречают в баре. Они заносят в квартиру некоторые — некрупные — предметы мебели, не новые, но чистенькие покрывала, занавески, какие-то подушки и целую корзину всяких полезных в быту мелочей, которые они называют «чочки» — такого слова Конни и Карла никогда не слышали. Девушки чувствуют себя, как будто их похитила нечистая сила из какого-то детского спектакля, только в исполнении второго состава. Они никак не могут понять, чем обязаны такой неожиданной заботе, подкрепленной к тому же столь многочисленными подарками. Роберта тем временем хранит загадочное молчание и не торопится что-либо объяснять.

Леа идет на кухню и готовит там кофе, остальные со всем рвением приступают к улучшению среды обитания Конни и Карлы. Только сейчас девушки понимают, насколько убого выглядело до сего дня их жилище. Наблюдая за работой подружек-трансвеститов, они получают возможность оценить разницу между уютом и даже некоторым шиком, с одной стороны, и абсолютно казарменным, бездушным порядком — с другой.