Вот тут-то зрители словно с цепи срываются. Единый восторженный рев чуть не сметает Конни и Карлу со сцены.

— Еще! — орут мужчины. — Бис! Браво! Бис!

— Спасибо, спасибо вам! — Карла посылает публике воздушные поцелуи и аплодирует ее энтузиазму.

Конни настолько потрясена происходящим, что некоторое время не в силах ничего сказать, а потом слова сами срываются с ее языка, минуя «внутреннего цензора»:

— Спасибо! Спасибо вам! С вами были Конни и Карла!

Карла с ужасом глядит на нее. «О нет! Только не это!» Переволновавшись и расчувствовавшись от теплого приема местной публики, Конни сама не заметила, как назвала их настоящие имена. Девушки понимают друг друга без слов и осознают, что случилась беда. Конни не столько испугана, сколько рассержена на себя за невнимательность; Карла же боится до смерти и на все лады ругает себя за то, что позволила сестре втянуть себя в очередную рискованную авантюру. Обе опасливо косятся на входную дверь; похоже, они бы нисколько не удивились, если бы прямо сейчас, в эту минуту в бар ворвались Руди с Тибором и нацелили на них взведенные пистолеты.

«Титаник» девушки смотрели, наверное, раз тридцать, и обе, конечно, без ума от Леонардо Ди Каприо. Но больше всего поразило их в этом фильме то, что, когда корабль уже тонул, музыканты оркестра все еще продолжали играть. Что ж, хороший пример для подражания. Их собственный корабль, возможно, вот-вот пойдет ко дну, но это еще не повод, чтобы перестать петь. Что сделано, то сделано, в пробоину хлещет вода, но кассета крутится, музыка звучит, и сестры принимают единственно возможное для себя в этой ситуации решение: они продолжают петь.

Конни очень забавно, в слегка пародийном ключе исполняет песню «Я всего лишь девчонка, которая не умеет говорить „нет“» из «Оклахомы». Вообще-то она не собиралась поправлять прямо на сцене свой чрезмерно разросшийся бюст, но когда в этом возникает необходимость, она подает это как заранее заготовленный элемент шоу. Когда наступает очередь Карлы, та поет песню Тевье из «Скрипача на крыше» — знаменитый «Рассвет, закат». Она просто в ударе, и голос звучит великолепно, только вот, пожалуй, никому из исполнителей роли Тевье-молочника еще не приходилось во время пения сдувать с лица растрепавшиеся пряди парика.

Взметнув руки в воздух, они исполняют «Не плачь по мне, Аргентина» из «Эвиты» в версии «поем вместе».

— «Так случилось со мной, мне пришлось измениться», — поют Конни и Карла. Не планируя заранее и не сговариваясь, они одновременно опускают руки, чтобы поправить свою «упаковку». Публика в восторге.

Сидящие у стойки Персик и Сливки, они же Роберта и Леа, они же Роберт и Ли, глядя на девушек, скорбно воздевают очи к небесам, понимая, что этот дуэт свел их шансы на победу к нулю.

— Ну вот, мы опять не прошли творческий конкурс, — сообщает Роберта своей кружке пива.

— Роберта, мы не просто конкурс проиграли, мы опять без работы остались, — поправляет ее Леа.

Роберта направляется к другому концу стойки и готовит напитки для клона Элизабет Тейлор и двух ее поклонников.

— Я еще никогда не видела, чтобы здесь кто-нибудь сам исполнял свои песни, а вы? — спрашивает она, смешивая для Лиз очень сухой мартини и добавляя пару оливок.

— Самым лучшим шоу, которое я видела, была говорящая собака, но я тогда была в хлам пьяная, — сообщает Леа. Вообще-то Роберта давно привыкла к странностям ассоциативного мышления Леа, но на этот раз даже она озадачена.

Все собравшиеся в баре трансвеститы, которые когда-либо мечтали выступать на сцене — а кто из них не мечтал? — разрываются между двумя противоречивыми эмоциями: восхищением перед новым дуэтом и завистью.

— Ну куда нам с ними тягаться, подружка? — слезливо говорит Барбра Стрейзанд Лайзе Миннелли. — Надо же, сами поют и сами всю программу составили. И вообще, наши конкурентки год от года становятся все моложе и смазливее.

— И не говори, Барбра! Помнишь ту маленькую сучку, которая одновременно изображала Бритни Спирс и Шакиру? — Лайза засовывает палец в рот и издает клокочущий звук.

Барбра хихикает и сообщает:

— Она уже копыта отбросила. От передоза.

— Туда ей и дорога, — произносит Лайза, закатывая глаза, обрамленные невероятно длинными, густыми и острыми черными ресницами.

Карла и Конни взяли сцену приступом, как военный плацдарм, и, похоже, теперь их отсюда никакой силой не выбить.

— Лучше всего про это сказала Дебби Рейнольдс в «Непотопляемой Молли Браун», — говорит Карла.

Барбра оборачивается в сторону сцены и неотрывно, в упор пялится на нее и на Конни.

— Чего это ты? — интересуется Лайза.

Псевдо-Стрейзанд делает еще один глоток виски и продолжает сверлить девушек взглядом.

— Пытаюсь испепелить их. Если сосредоточиться и сильно постараться, то, пожалуй, получится.

Огня пока еще нет, но искры так и летят во все стороны. Как бы не пришлось дорогуше вызывать пожарную команду. Ничто так не возбуждает Лайзу, как мужчина в форме с длинным шлангом.

Атмосфера такая, как в каком-нибудь бродвейском театре на премьере, вызвавшей восторженные отзывы критики. Встав с мест, публика устраивает девушкам долгую овацию и продолжает аплодировать, даже когда Конни и Карла окончательно покидают сцену. Роберта и Леа под каким-то надуманным предлогом ухитряются пробраться в гримерку. Они просто умирают от желания познакомиться с ними поближе. Не успевают девушки переступить порог, как Роберта набрасывается на них с расспросами:

— И откуда вы только свалились на нашу голову?

— От песни из «Кошек» я просто разрыдалась, — говорит Леа, у которой до сих пор в глазах стоят слезы.

— От песни из «Кошек» даже я разрыдался, — сообщает Стэнли, появляясь на пороге. Он пришел в гримерную, чтобы сделать своим новоявленным звездам предложение, от которого нельзя отказаться: — Со среды до воскресенья, две сотни в неделю.

Девушки обалдело смотрят на него, затем друг на друга. Это гораздо больше, чем когда-либо платил им Фрэнк. Карла вопросительно смотрит на Конни: «Здорово! Соглашайся скорей! Не вздумай торговаться!» Конни же быстро успевает сообразить, что если Стэнли сам готов предложить им две сотни, то на самом деле можно развести его и на большее.

— Триста долларов в неделю плюс десять процентов от выручки в те дни, когда вход платный, — говорит она, делая вид, что обсуждение условий контракта — самое привычное для нее дело. В действительности она держит за спиной крепко сжатые кулаки, и Стэнли не догадывается, как она боится переусердствовать и упустить работу, которую они с Карлой уже отчаялись найти.

Стэнли задумывается и что-то подсчитывает в уме. Решение дается ему нелегко.

— Нет, не пойдет, — для начала сообщает он. Три сотни — деньги немалые, но, с другой стороны, упустить их — это просто безумие. Народ в зале все еще продолжает хлопать и вопить. Мысленно вознеся молитву к небесам, он принимает условия Конни. — Ладно, идет. Договорились.