Мы чуть не врезались в каноэ. Теперь уже мы с Финном хохотали до слез.

– Я ведь говорил, что не умею управлять лодкой, – крикнул он.

– Ладно, миссис Гринвуд. Я останусь на месте, потому что могу сказать вашему мальчику и отсюда, что тоже люблю его, – сказала я. Бабушка удивленно подняла брови; ее глаза сияли.

– Она любит тебя. Ты любишь ее. Все великолепно. Ну, а теперь мы можем съесть карри? Мне надоело плавать, я замерзла.

– Слава богу, – отозвался Финн и направил лодку к причалу.

Джордж лежал в постели и отказывался вставать.

– Сегодня первый день занятий после каникул. Ты должен пойти.

– Оставь меня в покое! – закричал он и уткнулся в подушку. Я изо всех сил прижала к матрасу его ноги и стянула с него полосатые пижамные штанишки. Джордж прикрылся одеялом. – Ма, тебе нельзя глядеть на мою письку.

– Я и не гляжу, – ответила я, расстегивая пижамную курточку. – Откуда у тебя такой синяк? Этот, на правой руке.

– Из-за футбола.

– Точно?

Он без колебаний кивнул.

Я схватила его за руку и потащила в ванную. Финн упрекал меня, что я слишком опекала Джорджа, так сказать, кормила его с ложечки, но он не понимал, что Джордж просто не может что-то делать. Между прочим, детский психолог сказала мне, что ребенку можно помочь одеться, и в этом нет никакого вреда, и что надо беспокоиться о более важных вещах, таких как учеба в школе.

– Я не хочу идти в школу. Я лучше умру!

– Тебя никто не спрашивает, – отрезала я.

* * *

Через десять минут я сидела на крышке унитаза и смотрела, как мой сын плескал на лицо холодную воду.

– Ты чистил зубы?

– Угу.

Я потрогала его щетку с Микки-Маусом.

– Щетка сухая.

Джордж хмуро взял щетку и выдавил на нее зубную пасту с такой силой, что огромная капля упала с щетины на пол. «Другие дети чистят зубы самостоятельно, без мамочки», – часто ворчал Финн. Вообще, мы с ним спорили почти обо всем, что касалось навыков Джорджа, и так много, что теперь он не хотел даже говорить об этом.

Я грызла ноготь, пытаясь скрыть свое раздражение. Сын кое-как почистил зубы и побежал в спальню, где я выложила его школьную одежду. Он напялил рубашку и застегнул ее не на те пуговицы. Может, Финн прав? Я слишком опекаю Джорджа?

– Причешись. – Джордж провел щеткой по волосам один раз и уронил ее на пол. Я подобрала ее и сказала, что он плохо причесался.

– Что он будет делать, когда вырастет? Женится на сиделке? – Вот еще один типичный аргумент Финна; каждое слово больно жалило мою душу.

– Но Джордж НЕ МОЖЕТ этого делать. Как ты не понимаешь? Если я предоставлю его самому себе, он не оденется вообще, а я опоздаю на работу. Что мне еще остается?

Однажды я даже предложила Финну поменяться на неделю ролями. Вот я тогда посмотрела бы, как он справится с сыном. Но конечно, я понимала, что технически это было невозможно. «Ладно, мне надо бежать», – сказал тогда Финн, звякнув ключами, бросил взгляд в мою сторону и торопливо направился к двери.

Джордж опять бросил щетку на пол.

– Сделаешь так еще раз и останешься без карманных денег. Не забудь про галстук.

Я спустилась вниз, крикнув ему, что он должен быть готов через пять минут. Приготовила себе крепкий кофе. Финн дожевывал последнюю ложку мюсли.

– Он никогда не научится, – своевременно напомнил мне мой благоверный. – Ладно. Убегаю. – Он формально чмокнул меня в лоб.

В тот раз, на Рождество, Финн вернулся через час. Я все еще лежала, свернувшись калачиком, на диване с Джорджем и его одеялом «Бэби».

– Можно к вам? – Финн присел к нам, и я дала ему половину одеяла. Он лег и обнял меня; его рука покраснела от холода. – Прости, – сказал он, подвигаясь ближе; наши головы соприкоснулись. – Я наивно думал, что все пройдет хорошо и не будет никакой проблемы. Увы, все, к чему прикасается моя мать, обычно оборачивается катастрофой.

– Ты заслуживаешь лучшего, чем твоя мама.

– Прости, – передразнил его Джордж.

– Как ты думаешь, у моей матери есть хоть что-то хорошее? – спросил Финн.

– Должно быть, ведь она произвела на свет тебя.

Его рука обняла меня еще крепче.

Мы пытались залатать прорехи в наших отношениях, но ему ужасно не нравилось мое отношение к этой беременности. Он сетовал, что из-за меня не может выражать свой восторг. А мне не нравилось, что он не хотел отнестись серьезно к моим страхам и заботам, считал, что это пустяки. И я обнаружила, что Финн никогда толком не понимал, как трудно мне было растить Джорджа. Между нами пролегала широкая пропасть, и мы не могли встретиться где-нибудь на середине.

Наш сынуля сбежал по лестнице без галстука, без сумки для физкультуры и без носков. Рубашка не была заправлена в штанишки.

– Вернись к себе, Джордж. ЖИВО! Оденься как следует, – приказал Финн.

– Не кричи на него. – Я взяла Джорджа за руку.

Финн раздраженно захлопнул портфель.

– Синдром дефицита внимания не может вечно оправдывать его разгильдяйство. Мальчишке почти семь лет.

– Семь? – Я засмеялась, клокоча от возмущения. Какой же Финн бестолковый или упрямый! Я сказала ему, что сын Эммы, Нэт, работающий в газовой компании, до сих пор не может без матери по утрам ни проснуться, ни выйти из дома, а ведь ему восемнадцать. «Я так устала, – писала мне Эмма. – Нэт сидел вчера допоздна в Интернете, переписывался с девушкой и не погладил рубашку, в которой пойдет на работу в понедельник, – и все повторял: «Сейчас, ма, сейчас, еще минутку». Я не могла лечь спать, боялась, что он оставит утюг включенным… и мы сгорим ночью… а утром он не мог встать, так что мне пришлось вылить на него кружку ледяной воды».

«Молодец, – быстро написала я в ответ, – но разве не морока для тебя – сушить постельное белье?»

«Мокрые простыни или потеря работы? Я высушила их в стиральной машине».

– Ступай и оденься, Джордж. – Финн снова игнорировал мои слова.

– Я оделся. – Он посмотрел на себя. Брюки и рубашка на нем. Я знала, что он думает.

– Нет, ты не оделся, – строго сказал муж.

– Па, оделся.

– Вот я разве хожу на работу, одетый как пугало?

– Я не пугало, – возразил Джордж. У него задрожали губы.

– Где твои носки?

– В спальне.

– Ступай и надень их.

Джордж снова побежал наверх и вернулся в носках, надетых наизнанку.

– Он хотя бы их надел, – сказала я Финну, глядевшему на Джорджа с недовольным видом. – Сейчас я принесу его галстук.