Мосала поднялась на сцену, стараясь показать, что благодарна за преувеличенные восхваления; часть аудитории громко захлопала, несколько человек встали. Я мысленно пометил себе спросить у Индрани Ли, когда, по ее мнению, эта подхалимская практика, принятая в отношении актеров и музыкантов, была перенесена на видных ученых. Полагаю, виною тут Культы невежества: они так горячо пропагандируют свои взгляды, что, естественно, породили столь же жаркую реакцию. Во многих слоях общества, где эти культы распространились, нет большей дерзости, чем поклоняться физику.

Мосала подождала, пока уляжется шум.

– Спасибо, Марианна. И спасибо вам всем, что пришли на пресс-конференцию. Я коротко объясню, почему решила выступить. Я буду на многих секциях, где мне можно задать научные вопросы. И, разумеется, я охотно отвечу на все соображения, какие возникнут по поводу моего доклада. Однако время, как всегда, ограниченно, и мы будем просить, чтобы вопросы задавались строго по существу выступлений. Я знаю, это часто огорчает журналистов, которые предпочитают затрагивать более общие темы.

Поэтому организационный комитет убедил часть докладчиков дать пресс-конференции, на которые подобные ограничения не распространяются. Так что, если вы хотите спросить меня о чем-то, что, по вашему мнению, не включено в расписание секций, у вас есть такая возможность.

Мосала говорила свободно и уверенно; на прежних документальных кадрах, особенно на вручении Нобелевской премии, она держалась куда скованней. Теперь же она смотрелась если не обстрелянным ветераном, то и не новичком. Голос низкий, звучный – такой голос электризовал бы аудиторию, вздумай она произносить речи, однако тон был не ораторский, а самый обычный, разговорный. Все это прекрасно подходило для «Вайолет Мосалы». Печально, но факт: некоторые люди не вытягивают пятидесяти минут на домашнем мониторе. Они «не влезают» и потому выходят искаженными, словно слишком громкий или слишком тихий для записи звук. Мосала, как я теперь видел, выдержит ограниченность экранного времени. Если я не напортачу.

Первыми задавали вопросы научные корреспонденты ненаучных информационных агентств, которые старательно перебрали всю навязшую в зубах чепуху. Означает ли ТВ конец науки? Станет ли будущее полностью предсказуемым? Разрешит ли ТВ оставшиеся загадки физики и химии, медицины и биологии, этики и религии?

Мосала отвечала терпеливо.

– Теория всего – лишь простейшая математическая формулировка, в которую мы способны облечь мировой порядок. Со временем, если одна из ТВ выдержит пристальное теоретическое рассмотрение и экспериментальную проверку, мы постепенно уверимся, что она – своего рода ядро знания, из которого – в принципе, в наиболее идеализированном смысле – можно вывести объяснения всего окружающего мира.

Однако ничто не станет «полностью предсказуемым». Во Вселенной есть множество систем, которые целиком нам понятны, простых систем вроде звезды с двумя планетами, для которых невозможно написать точные математические формулы или рассчитать долговременный прогноз.

Не означает она и «конца науки». Наука – много больше, чем поиски ТВ; это установление связей, существующих во Вселенной на каждом уровне. Добраться до фундамента не значит упереться в потолок. Существуют тысячи проблем в газовой динамике, не говоря уже о нейробиологии, которые требуют новых подходов, лучших аппроксимаций, а не окончательного, точного описания материи в субатомном масштабе.

Я представил себе Джину на работе. Потом – в новом доме, как она делится с любовником своими трудностями и маленькими победами. Я стиснул зубы, но скоро меня отпустило.

– Лоуэлл Паркер, «Атлантика». Профессор Мосала, вы сказали, что ТВ – простейшая математическая формулировка, в которую мы способны облечь мировой порядок. Однако разве эти понятия существуют вне культурного контекста? «Простота»? «Порядок»? Даже доступный современным ученым диапазон математических формулировок?

Паркер был напористый молодой человек с бостонским выговором. «Атлантика» – высоколобый сетевой журнал, который делают по совместительству ученые из университетов Восточного побережья.

Мосала ответила:

– Конечно. Уравнения, которые мы назовем ТВ, не будут уникальными. Это как с уравнениями Максвелла для электромагнетизма. Существует несколько равноправных способов записать уравнения Максвелла – можно тасовать константы, использовать другие переменные, можно записать их для трех и четырех измерений. Инженеры и физики до сих пор не договорились, какая из формулировок самая простая. В действительности это зависит от решаемой задачи: разрабатываете вы радарную антенну, рассчитываете поведение солнечного ветра или описываете историю объединения электростатики и магнетизма. Но в любом конкретном расчете они дадут один и тот же результат, поскольку описывают одно явление: сам электромагнетизм.

Паркер сказал:

– То же самое часто говорили о мировых религиях. Все они выражают некую основную, фундаментальную истину – только в разных формах, для разных времени и места. Согласны ли вы, что ваше занятие во многом – часть той же традиции?

– Нет. Я не считаю, что это так.

– Но вы подтвердили, что на выбор определенной ТВ влияют культурные факторы. На каком же основании можно утверждать, что ваша деятельность «объективней» религиозной?

Мосала замялась, потом заговорила, тщательно подбирая слова:

– Предположим, завтра все человечество исчезнет с лица земли, и пройдет несколько миллионов лет, пока новые виды создадут свои религиозные и научные культуры. Что, no-вашему будет общего между новыми религиями и старыми – современными нам? Полагаю, лишь некие этические принципы, возводимые к общему биологическому наследству: половому размножению, воспитанию детей, преимуществам альтруизма, ожиданию смерти. А если биология будет отличаться очень сильно, перекрытий может не быть вообще.

Однако, если мы подождем, пока новая научная культура придет к идее ТВ, тогда, я верю, насколько отличной ни выглядела бы та «на бумаге», она будет в конечном счете математически сводимой к нашей ТВ – как любой первокурсник способен доказать, что все формулировки уравнений Максвелла описывают в точности одно и то же.

В этом и разница. Ученые начинают со споров, но приходят к согласию, независимо от культуры, к которой принадлежат. На этой конференции присутствуют физики из сотни различных стран. Тысячу лет их предки объясняли любые мыслимые природные явления двадцатью – тридцатью взаимоисключающими способами. И все же сегодня здесь представлены лишь три конкурирующие ТВ. А лет через двадцать, если не раньше, могу ручаться, останется одна.

Паркер, кажется, не удовлетворился ответом, но все же сел.

– Лисбет Уэллер, «Грюн Вайсхайт». Мне кажется, весь ваш подход отражает мужской, западный, упрощенческий, левополушарный образ мыслей, – Уэллер была высокая, строгого вида женщина, в голосе ее звучали искренние огорчение и тревога, – Как вы совмещаете это со своей борьбой африканки против культурного империализма?