Потерявший управление поезд ипотечных кредитов сошел с рельсов летом 2008 года, но отдельные колеса слетали с него еще раньше. По истечении вводного срока с низкими процентами кредитования учетная ставка для заемщиков росла, и многие — как Шейла, которой навязали кредиты, хотя те были ей явно не по зубам, — начали отказываться от уплаты долгов. Вслед за случаями отчуждения собственности цены на недвижимость стали падать, и все больше людей видели, что у них на руках оказались ипотечные кредиты, превышавшие стоимость их домов или квартир. Становилось все яснее, что крушение поезда неизбежно, и уже звучали аварийные сигналы. В начале июля 2008 года мир наконец встревожился, видя крайнюю рискозависимость Fannie Mae и Freddie Mac от рынка. Они практически лишились возможности продавать ипотечные ценные бумаги и вести дела, потому что всем стало ясно: гарантии, выдававшиеся Fannie и Freddie по многим кредитам, которые они перепродавали, по сути, не стоят ничего, как и многие долговые обязательства, выпущенные ими для финансирования своего масштабного бизнеса. А так как речь шла о триллионах долларов, правительство решило вмешаться, чтобы не допустить полного краха рынка.

И это возвращает нас к Lehman Brothers. Как одна из крупнейших компаний-страхователей ипотечных ценных бумаг, она получала огромные прибыли в течение периода, предшествовавшего 2007 году. Однако опасности пузырей, надувавшихся на рынке недвижимости, стали очевидны, когда два хедж-фонда инвестиционного банка Bear Stearns, тоже вкладывавшего крупные средства в ипотеку, потерпели крах. Начавшаяся паника привела к резкому падению акций Lehman. Вместо того чтобы смело взглянуть правде в глаза, Lehman удвоил усилия, при этом более уделяя больше внимания бухгалтерской отчетности, чем собственно портфелям ценных бумаг. Хотя к лету 2008 года компания и начала возвращать себе некоторые позиции, было уже слишком поздно.

Теперь мы дошли до сетевой части нашего рассказа, когда финансовые трудности начинают распространяться за пределы круга людей, имеющих непосредственное отношение к ипотечным рынкам. Памятуя о роли правительства, которое в том же году помогло избежать катастрофы и выручило Bear Stearns, распорядившись, чтобы его поглотил JPMorgan Chase, разумно было бы ожидать, что и Lehman Brothers получит некоторую поддержку. Но к сожалению, хоть Lehman Brothers и был по всем параметрам «слишком связанным, чтобы рухнуть», ему дали рухнуть.

Через несколько дней после того, как Lehman Brothers объявил о своем банкротстве, понадобилось выручать AIG (Американскую международную группу). AIG была крупнейшей на рынке корпорацией, занимавшейся кредитными дефолтными свопами, и страховала ипотечные кредиты на сотни миллиардов долларов{101}. Банкротство Lehman Brothers посеяло панику и на этом рынке — и вдруг уже перестало быть понятным, сможет ли AIG сдержать все свои обязательства по выданным ею дешевым страховкам от дефолтов, если исходить из того, что она никогда и не предполагала расплачиваться по многим из них.

Затем ожидаемая ликвидация большого портфеля закладных Lehman Brothers привела к дальнейшей панике на ипотечных рынках, и это подтолкнуло к краю пропасти еще больше инвестиционных банков и инвесторов. Кроме того, многие хедж-фонды обращались к Lehman Brothers как к посреднику, и их капиталовложения общей стоимостью в десятки миллиардов долларов протекали через Lehman, а тот использовал эти средства как залоговое обеспечение или как иной рычаг для управления собственными инвестициями. Еще выяснилось, что некоторые видные фонды денежного рынка — а их некоторые люди считают наиболее безопасными для размещения краткосрочных капиталов — тоже впали в чрезмерную зависимость от Lehman Brothers. Например, Reserve Primary Fund держал более трех четвертей миллиарда долларов в виде заемного капитала Lehman Brothers. В этих фондах произошел «пробой доллара», то есть стоимость чистых активов упала ниже одного доллара. Иными словами, люди, вложившие средства в такие краткосрочные денежные фонды, получили в итоге меньше вложенной суммы: это была инвестиция с куда худшим результатом, чем если бы они просто остались без прибыли.

Процесс распространился дальше: утрата доверия к фондам денежного рынка ударила по компаниям, которые зависели от этих фондов, беря у них краткосрочные займы, — по компаниям, не имевших связей с ипотечными рынками или фирмами, близкими к этим рынкам. Сходным образом межбанковский рынок кредитования — важная площадка, которую банки используют для краткосрочного уравновешивания своих портфелей и депозитов, — полностью обмелел, потому что уже никто не понимал, какие банки сохраняют платежеспособность, а какие вот-вот превратятся в зомби. Через некоторое время в дело пришлось вмешаться Федеральному резерву, чтобы заполнить дыру, оставшуюся от межбанковского рынка.

За полтора года индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний упал больше чем вдвое: если в октябре 2007 года он превышал 14 000, то к марту 2009 года он не дотягивал до 7000. В течение того же периода значение фондового индекса FTSE 100, рассчитываемого в Лондоне, снизилось более чем на 40 %: банки в Соединенном Королевстве и в Ирландии разорялись один за другим. На крупнейших фондовых рынках мира наблюдалось похожее падение, например, основные индексы бирж в Гонконге, Шанхае, Токио, Мумбае и Франкфурте снизились больше чем в два раза с конца 2007 года по начало 2009-го. В Исландии же финансовые трудности достигли таких масштабов, что ее правительство объявило о своей неплатежеспособности.

Многие потом спорили о том, имело ли тогда смысл спасать Lehman Brothers, сильно ли это повлияло бы на последовавший за его крахом кризис? Рынки были очень взаимосвязаны, и многие финансовые организации были слишком уязвимы, прямо или косвенно подвергаясь катастрофичным ударам со стороны рынка высокорисковых ипотечных кредитов. Хотя некоторые последствия краха Lehman в итоге неизбежно сказались бы, паника, которую его банкротство вызвало на многих рынках, привела к тому, что удар затронул не только финансовые рынки, с которых все началось. С точки зрения сетевых явлений, всегда легче и дешевле остановить заражение на раннем этапе, чем позволить ему расползтись, а потом пытаться что-то поправить.

Можно назвать три основные причины, по которым правительство США — точнее, министерство финансов США и Федеральный резерв — не стали вмешиваться.

Во-первых, некоторые чиновники из минфина США хотели подать четкий сигнал: не стоит всем крупным частным компаниям ждать помощи от государства. Минфину и так уже пришлось выручать Bear Stearns, Fanny Mae и Freddie Mac, и многие люди, в том числе конгрессмены, высказывали мнение, что всему есть предел, хватит уже. Но, как говорил Даррелл Даффи (профессор финансов Стэнфордского университета и ведущий эксперт по финансовым рынкам, и к тому же научный руководитель моей диссертации) говорил: «Когда горит дом и пожарные уже вовсю заливают огонь водой, не время прикручивать шланги и читать хозяевам дома наставления о том, как опасно курить в постели».