что именно ему следовало сказать в данной ситуации. Вероятность облажаться была до чёртиков высока. И, именно поэтому, переполненный сомнениями, Теодор ещё несколько секунд неподвижно наблюдал за взглядом Анны, устремлённым прямо на него.

— Да. Я хотел сказать, что ужин готов.

Услышав тихий и немного потерянный голос Тео, Анна мирно улыбнулась. Её улыбка могла значить лишь одно: Теодор всё сделал правильно. А значит вечер был не так уж и плох, как могло показаться. И всё хорошее было впереди, ожидая своего времени.

Сидя за одним столом, Теодор молча поедал только что приготовленный ужин. Аппетита как такового не было, но еду приходилось заталкивать в рот, прожевывать и глотать, отправляя перемешенную пишу в желудок. И каждое последующее движение челюстями заставляло рвотный рефлекс работать.

Но проблема была совсем не в еде. Спагетти с сыром и ветчиной были вполне аппетитными, но не для Тео и не в этот час. Всё его мысли были где-то далеко-далеко, там, где их бы никто не смог отыскать. Тем более вникнуть в их суть.

Ведьма задумчиво наблюдала за мальчишкой. Порой он был заботливым и внимательным, но чаще всего отстранялся и, уезжая по делам, практически обрывал связь с Анной. Она в штыки воспринимала такое отношение к себе и, в силу своего вспыльчивого характера, окуналась в злость и обиду, оставляющие на душе осадок.

Когда в очередной раз Теодор уехал, она не раздумывая собрала вещи и отправилась во Францию, где жила её бабушка. Та с радостью приняла гостью и выделила ей одну из лучших комнат. Рая де Хариетт была чудесной пожилой женщиной и матерью Чарльза. Её характер был сильным, а сердце — пылким. Она являлась одним из немногих людей, кто всегда боролся за справедливость и до конца стоял за любимых. Поэтому, увидев малышку Анну спустя два года после прошлой встречи, она растаяла в нежности. Раньше Анна была её частым гостем, проводя каждое лето в компании старой пышной женщины. И с каждым новым приездом, Анна испытывала новые эмоции. И каждая из них была безусловно положительной.

Наслаждаясь запахом цветов и пением известных оперных певиц, Анна сидела в просторной беседке, восхищаясь видом и холодным зелёным чаем в компании бабушки.

Мирно прикрыв глаза, девушка отдавалась потоку чувств, которые вызывало это чудесное место. И лишь когда пластинка обрывалась, она возвращалась в реальный мир и ставила песни на повтор, чтобы снова забыться.

— После твоего возвращения, всё расцвело, моя маленькая Аня.

— Бабушка, я хотела бы остаться здесь навсегда.

Пожилая женщина медленно воткнула в пучок светлых седых волос торчащие шпильки и похлопывающими движениями поправила прическу. Её багровые горячие руки взяли со стола чайник, наполнили до середины чашки и поставили его на место. Посмотрев на внучку, Рая ласково улыбнулась и облокотилась лопатками на спинку стула.

— Ты не можешь оставаться здесь вечно, моя дорогая. Как бы нам этого не хотелось. У Чарльза другие планы на тебя, и видит бог, ты найдёшь своё счастье вне этих стен.

— Но только здесь я счастлива.

— Счастье — вещь непостоянная, Аня. И счастливыми нас делает не место, а люди.

— Верно.

Анна, тяжело вздыхая, посмотрела по сторонам, а затем на бабушку, спокойно наблюдающую за стрижкой газона. Она контролировала каждый шаг садовника, пытаясь учавствовать в процессе облагораживания сада. И в данной позе с чашкой в руке у неё это достаточно хорошо получалось. Анне хотелось отвлечь её, рассказать о переживаниях и сомнениях, о нахлынувших чувствах и об обещании дяде, но нарушать её умиротворение она не желала. И единственным выходом было молчать. Что Анна и сделала.

В заключении долгого вялого дня наконец наступил вечер, пропитав воздух влагой. После короткого тёплого дождя, на мокрых дорожках лежали прилипшие листья и ошмётки остриженной травы, той, что садовник не успел собрать до внезапно нагрянувших туч. И вот, как только погода затихла, все жители пригорода начали потихоньку вылазить из своих домов и приниматься за оставшиеся дела. Наблюдая за ними, Анна всё охотнее отдавалась грусти. Облокотившись подбородком на подоконник, она сложила руки под шеей и полулёжа сидела на маленьком кресле, укрывшись в зелёный вязаный бабушкой Раей плед. Она помнила его запах и всегда придавала особое значение таким мелочам, как аромат. И этот плед пах кондиционером для белья. Анне всегда нравилось, когда от вещей исходил именно этот аромат, толи роз толи ромашек.

Послышался резкий растянутый скрип двери, и в комнату пробрался сначала медленно, а потом разом, запах чая. В помещение вошла Деби, держа в руках маленький металический поднос. Девушка грациозно обошла диван, стол, перешагнула через прикроватный ковёр и встала у подоконника. По очереди снимая с подноса одну чашку, затем другу и, наконец, тарелочку с овсяным печеньем, она всё разложила на белый небольшой вытянуты столик. Убедившись, что всё на месте, она отложила поднос в сторону, прижав к стене, и устроилась на соседнем кресле рядом с Анной, всё это время наблюдавшей за её действиями.

— Может нам стоит выбраться куда-то? Прогуляться по городу.

— Меня клонит в сон. А время для него сейчас не подходящее. Думаю, мы могли бы сходить в парк неподалёку.

Деби слегка улыбнулась, одобрив предложение. Её глаза засветились, в предвкушении аромата свежести, которым сейчас был наполнен воздух после дождя. В мыслях она уже представляла как две девушки бродили по парку, перешагивая через многочисленные лужи, и осматривали окрестности.

И вот, уже спустя несколько десятков минут, они наслаждались шуршанием осенней листвы, ощущая на лице прохладный ветерок. Вокруг бегали дети, играя во всем знакомые с детства игры: прятки, жмурки, догонялки, и всякие новые, которые появились в их чистых белых головах.

После долгой прогулки девушки остановились у уединённой лавочки в тени, откуда открывался вид на парк. Сложив сумочки с краю, они присели, чтобы вознаградить себя небольшой передышкой, в которой так нуждались их мышцы в этот момент.

— Как дела у вас с…

— Мы расстались. Думаю, это навсегда.

Анна в душе ликовала. Но её лицо и не думало выдавать своей радости. Чтобы не выложить себя и свои мысли, Анна ненадолго опустила глаза.

— Мне жаль, Деби.

Но, к огромному удивлению Анны, Деби была абсолютно непринужденна в своём внешнем виде. Она и бровью не повела, услышав слова соболезнования от подруги. Напротив, на её лице появилась искренняя улыбка.

— А мне не жаль, Анна. Я так боялась потерять его, но стоило мне это сделать, как весь груз свалился с моих плеч. И стало так легко…

Анна в ту же секунду переменилась в