несколько дней. Но, нет. Чарльз где-то задерживался, забыв оповестить об этом племянницу. Уже немного раздражённая, она снова и снова накручивала на указательный палец клок волос. Затем оставляла его ненадолго в покое, чтобы взять бокал воды и сделать глоток. А после снова принималась за истязание своих прядей. И вот, спустя десяток минут ожидания в дверях появился знакомый силуэт. Он медленно проскользнул сквозь столики, найдя в дали нужный, и присоединился к обеду.

После вялого натянутого приветствия, они сразу приступили к поеданию супа, а вместе с тем и к разговору.

— Дядя, я не уверена, что смогу помочь тебе.

— Я знал, что ты это скажешь, Анна. Но задумывалась ли ты о том, что будет, если Теодор узнает о твоём участии в заговоре?

Страшная минута. Анну пугали высказывания дяди. Она даже представлять не хотела того, что Теодор узнает о её предательстве. Она была готова молчать до конца, если потребуется. Но секрет не должен был быть раскрытым.

— Но я же ничего не сделала.

В словах девушки было недоумение и страх. Она чувствовала себя загнутой в угол, без единого шанса на спасение. И тот самый герой, что мог спасти её, оказался последним человеком, что мог и должен был узнать о проблеме девушки. Из-за чего хватило одной лишь мысли о том, что в эту минуту Теодор был далеко-далеко и не слышал этого неприятного разговора, а значит и не мог узнать о его содержании.

— Восстание получилось организовать только из-за того, что наследница семьи Шарон поддержала своих людей, объединив их. Ты взяла ответственность за их судьбу на себя. А теперь даёшь задний ход. Страшно представить, что подумал бы твой отец, узнав об этом.

— Дядя, как я могу предать Теодора? Совсем скоро он станет моим супругом. Я буду вынуждена дать ему клятву в верности.

— Бог простит тебе это, Анна. Но если ты так обеспокоена, я могу пообещать тебе безопасность. После переворота я оставлю Теодора в живых и отпущу вас обоих, если ты пожелаешь. Но сейчас от тебя требуется лишь поддержка и верность семье.

Не долго думая, она согласилась. Хоть в душе и не была уверена в своём решении. Единственное, что для неё имело значение — это жизнь Теодора. Анна знала, что обязана поддержать дядю. Хотя бы потому, что переворота не избежать. И уж лучше она будет знать о действиях дяди, чем жить в страхе ожидания. Участвуя в предательстве, Анна собиралась влиять на события в пользу спасения Теодора. Но единственным, чего ему было не избежать, так это судьбы. И она твердила, что мужчина вскоре должен был лишиться статуса.

— Хорошо. Когда придёт время, я помогу.

Разговор подошёл к своему концу, что означало предстоящее прощание. Но Анна не знала, как сделать это непринужденно. К счастью, Чарльз был не глуп, и сам понимал желание девушки уйти. Честно говоря, он его вполне разделял. Его уже около десяти минут ожидал водитель, чтобы отвезти в одно пикантное место на окраине столицы.

— Вижу ты торопишься. Иди, Анна.

Не долго размышляя, девушка вышла из-за стола, закинула на руку пальто и выбежала на улицу. Всю дорогу Анна думала о происходящем. И чем сильнее углублялась в мысли, тем хуже всё казалось. В её голове жизнь была сравнима с качелями. Каждый новый день они, то раскачивались всё сильнее, то плавно останавливались. И от постоянных движений «вперёд-назад» уже тошнило. Хотелось остановить этот глупый аттракцион и выйти из игры. Думать о том, что любое затишье лишь временно, было отвратительно. Как можно спокойно жить, зная, что без взлетов и падений невозможно?! И в этот день Анна испытала уже давно знакомое неприятное чувство. Её нутро подсказывало, что началась раскачка.

Мысли об этом хотелось гнать прочь, хоть на минуту забыть о возможных проблемах в будущем и расслабиться в настоящем. Но времени на передышку не было.

Вернувшись вместе с Теодором домой, Анна застала в своей комнате Деби. Девушка сидела на кровати, поедая ванильное мороженное, и плакала. Вокруг были разбросаны салфетки. Увидев блеск на щеках подруги, Анна бросила на пол сумочку и подбежала к Деборе. Сев на край кровати, она начала быстро собирать салфетки в пакет.

— Что случилось, Деби?

После вполне ожидаемого вопроса Дебора начала плакать с новой силой. Казалось, что это была истерика в немного пассивной форме. Вся зареванная, она толком не могла связать и слово. Но после встряски Анны, она всё же рассказала причину своих слез.

— Томас предложил начать всё сначала. Я знаю, что ты скажешь. Это нелепо, ведь третий раз вступать в безнадежные отношения — это жалко. Но как речь может идти о гордости, если я люблю его. И не могу не простить, Анна.

— Я не буду так говорить, Деби. Ты ведь и сама всё знаешь.

— Помоги мне, Анна. Я не знаю, что со мной.

Анна видела, что Дебора нуждалась в её поддержке и совете. Прежде всего её роль заключалась в направлении Деби в нужную сторону. К счастью, Анна всегда умела подобрать правильные слова и делала это с огромнейшим мастерством.

— Деби, то, что с тобой происходило, люди называют эффектом розовых очков. Но, знаешь, я могу дать тебе один совет, если ты все же хочешь быть именно с этим человеком.

Конечно же, Анна знала, что Деби не понимала её слов и лишь вопросительно кивала головой, не зная, с чем соглашается.

— В отношениях очень важно «оставлять черное черным, а белое — белым»

— И что это значит? — наконец спросила Дебора.

— Это значит, что не стоит оправдывать все плохие поступки людей. То есть, когда ты любишь человека, ты всячески всё черное, что между вами было, перекрашиваешь в белое. И в тоже время, когда перед тобой хороший человек, но он переступил дорогу твоему тому самому любимому человеку, ты пытаешься перекрашивать все его белые поступки в черные. А это огромная ошибка с твоей стороны. Поэтому я повторюсь, что в отношениях очень важно оставлять черное черным, а белое — белым.

Ещё никогда Анна не была так откровенна перед близким человеком. Но желание помочь и не навредить было сильнее всего остального.

Словно почувствовав неладное, Теодор вломился в комнату к девушкам неловко придерживая ручку двери и, не решаясь приблизиться к ним хотя бы на сантиметр, стоял как вкопанный в проходе.

— Ты что-то хотел?

Вопрос Анны застал Теодора врасплох. В каком-то смысле ему действительно что-то было нужно, да вот только, заметив плачущую Деби, мужчина растерялся, не понимая,