– А я в детстве тайком гордилась, что у меня был такой необыкновенный дед, ― призналась Юля.

– Я тоже гордилась. Но только мы ведь его не знали, вот я и считала все это чем-то вроде легенды.

Продолжая рассматривать фотографии, сестры пришли к выводу, что Юля немного похожа на австрийскую прабабку.

– Смотри, на фоне какого шикарного дома они стоят, ― показала младшая сестра. ― Интересно, что там за наследство?

На следующий день, ровно в три часа они были в нотариальной конторе. Роман Семенович Фример оказался солидным мужчиной лет шестидесяти. Когда сестры представились, он предложил им сесть.

– Мы принесли документы и фотографии, ― начала более бойкая Юля. ― Вот свидетельство о смерти деда, это мамина и наши метрики. В этом конверте фотографии. Здесь дедушка с бабушкой и с нашей мамой. Вот его родители. А это, как мы поняли ― его брат с семьей.

– Как давно прервались отношения вашего деда с родственниками, вы не знаете?

Сестры переглянулись. Ответила Ира.

– Наша мама умерла четыре года назад, а все наши сведения основаны на ее давних рассказах. Она говорила, что дед был репрессирован, примерно в 37-м году, два года пробыл в тюрьме или лагере. Скорее всего, переписка прекратилась в 1937 году.

– А из-за чего был репрессирован ваш дед?

– Не знаем, и мама не знала. Только твердила, как в детстве ее научили, что раз реабилитировали, значит, он ни в чем не виноват. Я всегда думала, что это из-за того, что он австриец.

– В общем, вы правы. Только еще одно дополнение: в 1936 году его родственники переселились в Бонн.

Просмотрев принесенные документы и фотографии, нотариус открыл свою папку и достал из нее точно такой же снимок, как принесли сестры: Вильгельм, Марта и Отто. Затем еще один: дедушка Виктор в пенсне и военной форме без погон. У них дома была такая же фотография, только большая, поэтому они ее не захватили.

Еще раз тщательно перечитав документы и аккуратно сложив их перед собой, Роман Семенович обратился к сестрам:

– Фотографии и документы, которые вы принесли, подтверждают сведения, собранные Инюрколлегией. Вы являетесь родственниками, и, следовательно, наследниками умершего полгода назад в Вене Вильгельма Отто Фишера.

Наследство включает в себя: дом в пригороде Вены, отель на курорте Майрхофен, пакет ценных бумаг на сумму около двух миллионов евро, и почти двухмиллионный счет в банке «Австрийский кредит».

Все это нотариус произнес скучным обыденным голосом, глядя в свои записи, а потом посмотрел на сестер. Они сидели, выкатив глаза и буквально онемев.

– Ваш дядя, ― продолжил нотариус, ― был довольно известным киноактером в 50-60-х годах прошлого столетия, даже снялся в нескольких голливудских мюзиклах. Перед смертью он записал на видео свое обращение к наследникам. Оно продублировано на русский язык. По некоторым соображениям я бы предпочел, чтобы вы посмотрели его прямо сейчас, а потом мы продолжим.

Роман Семенович вставил кассету, включил видеомагнитофон и вышел из кабинета.

На экране появился человек в инвалидном кресле, очень старый, лет восьмидесяти, а то и больше. Бездушный голос диктора переводил немецкую речь.

– Я не знаю, к кому обращаюсь. Может быть, к моей кузине Анне, а если ее нет в живых, то к ее детям. Связь с родственниками в России прервалась еще до войны, а возможность искать их появилась не так давно, да и то я не сразу ей воспользовался. Только с приближением старости и смерти мы начинаем думать, о том, что будет после нас… Вначале я искал сведения о дяде Викторе, это оказалось очень трудно. Полгода было потрачено на поиски в архивах КГБ разных городов. Потом мой адвокат начал искать Анну, и сейчас я наверняка знаю, что она была жива после войны. Я уверен, что поиски ее и ее детей вот-вот увенчаются успехом. Но сам я вряд ли доживу до этого. Врачи отмерили мне буквально пару недель. Поэтому я решил сделать эту запись.

После небольшой паузы старик продолжил:

– Я поздно женился, и мой единственный сын Виктор родился, когда мне было сорок семь лет. Моя жена умерла пять лет назад. Кроме сына, у меня никого нет, а он, в силу своей ориентации, не хотел жениться. Сейчас Виктор смертельно болен. У него СПИД. Я даже не знаю, кто из нас умрет раньше. В любом случае, у него есть свое состояние. Поэтому я завещаю своим родственникам в России все, что у меня есть: счета, акции, движимое и недвижимое имущество.

У меня только одна просьба к Анне и племянникам: навестить моего сына Виктора, если он еще жив. Мне тяжело умирать в сомнении, не прервался ли род Фишеров. Может, ему будет легче, если он увидит вас. Страшно думать, что после тебя ― никого.

Благословляю вас, будьте счастливы.

Запись прервалась. Сестры замерли и молчали. На обеих произвел сильное впечатление этот величественный старик в двух шагах от смерти ― их дядя Вильгельм, и то, что он говорил. Наверное, это действительно страшно ― умирать, думая, что после тебя род прервется…

Дверь открылась. Роман Семенович вошел в кабинет и занял свое место.

– Ирина Александровна и Юлия Александровна, ― начал он, ― вы видели запись и слышали последнее пожелание вашего дяди. Должен отметить, что ваше решение навестить Виктора Фишера, вашего троюродного брата, не является обязательным. Но в случае вашего согласия, я, помимо разъяснения необходимых формальностей для законного вступления в права наследования, уполномочен помочь вам в ускорении визита в Австрию. Каково будет ваше решение?

– Конечно, мы поедем, ― ответила Юля.

– Но у меня даже загранпаспорта нет, ― посмотрела на сестру Ирина.

– Это усложняет дело, ― заметил Роман Семенович. ― А у вас, Юлия Александровна?

– Есть. И Шенгенская виза еще на три месяца.

– Тогда я советовал бы ехать вам. Если сестра даст вам доверенность, вы можете вступить в права наследства прямо там, в Австрии.

Сестры переглянулись.

– Юль, езжай ты. Может, речь идет о днях, а пока мне паспорт и визу оформят…

Юлия встала.

– Роман Семенович, мы выйдем на несколько минут, мне надо позвонить.

И она кивнула сестре, приглашая ее выйти вместе.

– Что ты задумала? ― спросила Ира, когда они оказались в коридоре.

– Сейчас позвоню одной клиентке, она директор турагентства. Узнаю, можно ли срочно сделать тебе паспорт и визу.

Юля отошла в сторонку и несколько минут минут оживленно говорила по телефону, затем вернулась к сестре.

– Уже в пятницу вечером все будет готово. А самолет в Вену как раз по субботам, билеты она забронирует. За срочность ― пятьсот Евро.

– Это с билетами?