Юлину маму Саша помнил смутно, но узнал сразу. Он узнал бы любого из техно, с которыми был знаком, – ему было тогда девять лет.

Если бы кто-нибудь из них остался жив.

Самой Юле было около двух, и вряд ли она помнила маму. Помнить с такого раннего возраста способны разве что дети-техно, и то не всегда. В Юле никаких признаков техноволшебства не было. Но сейчас это ее не спасет, понял физрук. Она приближалась к линии, где заканчивалось действие Покрова.

– Юля! – позвала женщина и раскрыла объятия.

– Ма-ма-а-а!

Еще несколько метров – и Юля окажется во власти белой девы. Чем это грозит, никто толком не знает. Девы вообще никогда раньше не появлялись из озера в дневное время. В лучшем случае в образе лебедей.

Саша поднажал из последних сил: как так, он не может догнать девчонку? Он, учитель физкультуры! Позор! Но хуже другое: жизнь его подопечной в опасности.

Он почти догнал ее, почти! Но все-таки Юля успела раскинуть руки и повиснуть на маме. На маме, погибшей одиннадцать лет назад. На белой деве, которая теперь обнимала ее и улыбалась. Почти как живой человек. Саша был в двух шагах, когда с дальнего берега в воздух взвились три серые тени. Момент – и орланы, ударившись о землю, выросли между ним и Юлей, обнимающей белую деву.

– Назад!

Средний из орланов выставил вперед руку, и на Сашу пахнуло холодом. Физрук резко остановился. От быстрого бега кровь била в виски, словно молотками.

– Оставайтесь на месте!

Орланы были одного роста, в одинаковых мундирах, одинаково коротко стрижены, и, как вначале показалось Саше, на одно лицо. Но нет: черты все-таки отличались. А вот во взглядах разницы не было: они выражали ненависть. Саша даже растерялся от столь неприкрытого проявления чувств.

Он моментально вспомнил вспышки молний, черные обугленные следы и расколотый стрелой мольберт.

Те, кто так смотрит, могли убить. Не задумываясь. Комиссар юниор-полиции, всегда выглядевший суровым и холодным, по сравнению с этими существами казался теперь милым и обаятельным.

А за спиной оборотней белая дева взяла Юлю за руку и повела в сторону ставки орланов.

– Юля, нет! Юля! Не ходи с ней! – кричал Саша, силясь прорваться сквозь живое заграждение.

Но его моментально повалили на землю с нечеловеческой силой и быстротой. Кто сказал, что орланы способны драться только в воздухе, тот ничего не знает о них. Двое удерживали Сашу на земле, а третий тем временем догнал Юлю и ее маму. Миг – и белой девы как не бывало. А Юля обмякла на руках у орлана. Такой он и понес ее в лагерь. Сашу отпустили. Он моментально вскочил и рванулся следом, но сильным ударом в челюсть был возвращен на землю. Еще одна попытка – и еще удары, на этот раз с двух сторон. Саша отлетел в пыль. Серый орлан встал над ним.

– Передайте своим: нам нужны техно. Пусть выдадут всех детей, мы сами отберем, кого сочтем нужным. Остальные будут отпущены. Сутки на размышление. Иначе девочку вы больше не увидите.

Саша не сразу смог подняться. А когда это наконец ему удалось, оборотни уже были вне пределов досягаемости, ни одной серой тени не мелькало за деревьями.

К физруку подбежал Славка, намереваясь помочь тому подняться, но Саша кое-как встал сам.

– Как я мог так ступить! – схватившись за голову, которая ощутимо болела после ударов и падения, простонал физрук. – А ты чего вылез? Тоже к ним хочешь?

Славка отчаянно замотал головой.

– Пошли домой.

* * *

Интернат в полном составе встречал рыболовов на поляне. Орланов в небе видели все. Вскрикнула Даша, увидев Сашины синяки, и кинулась к нему, но физрук остановил ее движением руки.

– Ирина Андреевна! – в отчаянии обратился он к вышедшей вперед директрисе, которая и так уже все поняла. – Беда. Я не справился. Не уберег.

Аня

Когда я поняла, что Арт в курсе, что не надо ничего объяснять, мне стало легко-легко. Ведь теперь рядом человек, от которого не нужно скрываться!

– Ты знаешь, да? Ты понимаешь? Ты – тоже?.. – захлебываясь от нетерпения, спросила я.

– Я не техно, – ответил Арт. – Мой отец им был.

– Твой папа… он…

– Умер, думаешь? Да нет, жив. Просто не может ничего.

Арт отвернулся.

– Как «не может?» – пробормотала я.

– А так! – Арт продолжал смотреть в сторону. – Думаешь, техно – это навсегда и ни от чего не зависит? Ошибаешься. Он был мастер дверей. А однажды перестал им быть. В один миг. Загубил талант.

– К-каких дверей? – только и смогла спросить я.

Арт повернулся ко мне, тяжело вздохнув.

– Долго рассказывать. Да и не хочу. Просто знай, что я в теме. Если смогу помочь чем-то, помогу. А со своим талантом – осторожнее, чтоб не было, как сегодня. Кстати, надо новости послушать. – Он полез было в карман. – Тьфу ты, я же оставил телефон дома, на зарядке.

– Телефон? – нахмурилась я.

– Ну да, мобильник. – Тут взгляд его упал на медальон у меня на шее. – Эта штучка – техновская?

– Уг у.

Арт взял медальон аккуратно, тремя пальцами, рассмотрел внимательнее, чем в прошлый раз.

– Тогда, скорее всего, его не починить обычным способом.

– Ну вот! – расстроилась я.

– Но я отца попрошу, – продолжил Арт. – Если глаза продерет.

– Ты же сказал: он ничего не может, – осторожно напомнила я.

– Да это-то мелочи. Сможет. Лишь бы трезвый был, – прибавил он напоследок, отпуская медальон. – Нам все равно к нему идти – гитару забирать.

В этот момент в поезде объявили: «Западный берег». Мы приехали.

Все встали и направились к выходу.

– Пока все тихо, – сообщил Кит, демонстрируя телефон, когда мы выходили из поезда.

– Лишь бы и дальше так было, – отозвался Арт.

Спустившись по лестнице – в самом низу Арт помог мне перепрыгнуть железку, чтоб пакеты случайно не застряли, – мы поспешили выйти за двери.

– Только сейчас чувствую себя спокойно, – признался Кит. – Может, завяжем, к собакам? Если все обойдется?

– А если не обойдется, ты тем более завяжешь, – ответила за всех Ундина. – Кстати, мы с Китом танцуем сегодня. Придете? А ты можешь сыграть потом.

Я вопросительно посмотрела на Арта.

– Да, я собирался, – кивнул он. – До вечера!