– Если я на ней не женюсь, то в бонусах у меня будет лет пятьсот. Как у Эдика.

Маргарита Викторовна откинулась на спинку стула. Вопросов она больше не задавала.

Из завтрака им достались только гренки с повидлом. Сашка с Айком успели подчистить тарелки. Хозяйка выставила перед мальчишками чашки с чаем. Андрюха наконец разжал кулак. Большой тяжелый перстень грубой работы крупным красным камнем ткнулся в белую скатерть. Сверху камень перехватывало перекрестье металла. Роза и крест – символ розенкрейцеров.

– Кольцо Всевластия, – прокомментировал свое действие Андрюха.

– По идее, оно должно дополнять мистические знания человека, а не наделять его сверхсилой. – Вадим не коснулся находки приятеля. Он жадно пил чай, размышляя о своем.

– Ничего подобного. – Василевский тронул перстень, и он лениво закачался. Свет ламп заиграл на гранях драгоценного камня.

– Все властители мира плохо кончали. – Бокштейн сосредоточенно завтракал. – Обычно их транклюкируют к концу третьей книжки.

– Это если они селятся в высоких башнях. А если сидят в подвале и пьют глинтвейн, то могут и полтыщи лет продержаться. Кащей, как известно, Бессмертный.

– Что ты имеешь в виду? – Вадим отставил чашку.

– Если не считать потопа, то никакой воды вокруг города нет. Все эти пруды потом накопали. Чтобы было, где уток разводить. Стены – сам сказал, бутафория. Эдику ничего не мешает взять свою девушку под мышку и отправиться в вечность. Но он все еще здесь. Почему?

– Ему платят за интерактив. – Вадим провел перед собой ладонью, смахивая крошки.

– Возможно, но быть аниматором не так уж и почетно. Эдик пообещал Хельге, что, когда все завершится, они будут вместе. Обещание он сдержал, но не целиком. Город разрушен. Того города, по которому бродил рыцарь, больше нет.

– Нет, – эхом отозвался Вадим.

– А раз так – их легенда завершилась.

– Легенда завершиться не может. Она просто есть.

– Ага, чтобы туристов по ней водить. Что-то я не слышал о такой услуге в других городах.

– Или об этом никто не говорит, – уклончиво ответил Вадим.

– Все были в Париже, и все вернулись! – Андрюха снова качнул кольцо. – Здесь же все по-другому. Легенды здесь живы, значит, какая-то из них не завершилась. Эдик не с Хельгой.

Андрюха снова качнул перстень, потом нагнулся и подышал на него. Красный камень покрылся влагой.

– Это не математика. Это женская логика. – Василевский выпрямился. – Что тебе крикнула Ленка, когда ты ей рассказал о спасении Ким?

– Что мы это сделали зря, что Танька не хотела, чтобы ее спасал ты.

– Отлично! – щелкнул пальцами Андрюха. – Мы с тобой понимаем, что сделали все правильно. Но девчонкам не это было нужно. Им главное не спасенная жизнь, а кто их спас. Поэтому они обиделись. Женская логика. Заметь, даже спасибо не сказали.

Андрюха внимательно посмотрел в глаза приятелю. Тот медленно кивнул, пытаясь уложить это странное утверждение в свои математические таблицы сознания.

– Эдик попадает в ту же ловушку, что и мы, – начал объяснять Андрюха. – У него есть кольцо, способное перевернуть мир. А Хельге это не нужно. Ей нужно, чтобы он выполнил обещание. Вместе. Навсегда. На эту тему они ссорятся. Поэтому проклятье и не может быть завершено. Поэтому город, что еще не разрушен и по которому гулял рыцарь ордена розенкрейцеров, еще существует. А вместе с ним и вся их прорва оживших легенд.

– Положил бы ты это кольцо туда, откуда взял, – неожиданно произнес Вадим. – За нами по пятам и так уже черт бегает.

– А это из другой сказки.

– Из этой! – с жаром начал говорить Бокштейн. – Думаешь, почему все это произошло? Пока легенды живы, жив и город. А если появляются новые легенды, то это жизнь по двойному тарифу. Из последнего у них, кажется, только история пацанов, что пытались пройти по подземному переходу. Это было лет пятьдесят назад. И вот им понадобилась новая кровь. Новая легенда. В путеводителе было сказано: «Вы полюбите город и станете сюда возвращаться вновь и вновь…» Они нас обыграли. Мы почти выбрались, пока ты не завис с этим кольцом.

– О! Мальчики пришли!

Андрюха тут же спрятал добычу в карман и вгрызся в остывший тост.

Натки стояли в дверном проеме. Никольская мрачно сложила руки на груди, Михеева улыбалась, с прищуром глядя на засуетившегося Василевского.

– Это вы пришли, а не мы пришли, – роняя изо рта крошки, отозвался Василевский. Аппетит у него сразу пропал. Он потянул со стола хлеб, сунул в карман. Когда-нибудь пригодится.

– Где же вы были? – хмыкнула Михеева.

– Вы где были? – Василевский даже не пытался изобразить приветливость на лице.

– Мы? С Эдиком! Ревнуешь? – Натка вздернула красивые выразительные брови.

– Это тебе надо ревновать, – хмыкнул Андрюха. – У него подруга есть.

– Хельга? Они уже давно не вместе.

– Давно? – Вадим подавился чаем и выразительно посмотрел на Андрюху. Тот нервно постукивал мыском ботинка по ножке стола и чуть покачивал головой, как бы говоря: «Ну, давай подкинь еще одно подтверждение моим словам».

– Он привел нас к ней, а сам смылся.

Вадим резко встал.

– Это не может быть так просто! – бросил он Василевскому и, протолкнувшись через Наток, убежал к себе в номер.

– Это и не просто, – честно признался Андрюха. – Все мы побывали в легендах, – прошептал он. – И все вернулись. Не хватило небольшого девайса, чтобы нас там задержать. Нас туда, а мы оттуда…

– Примитивы! – царственно качнула головой Михеева. Она решила, что ребята завидуют. Натки так классно провели время, а эти два балбеса неизвестно где зависали.

Василевский поднял на одноклассницу глаза.

– Так что вы всю ночь делали? О моде говорили?

– О мужиках! – торжественно произнесла Натка. – О том, какие вы все недалекие. И какие врунишки.

Василевский машинально стянул со стола еще пару кусков хлеба.

– А вы, как дуры, сидели и поддакивали, – желчно спросил он. – Вместо того чтобы сказать ей, что давно уже пора помириться!

– Ой, подумаешь, трагедия какая – разошлись, – фыркнула Никольская. – Не знаю, что хотел Эдик, но Хельга к нему не вернется. И правильно сделает.

Андрюха скривился. Он бы сейчас с этой Хельгой поговорил. Что за капризы? Из-за какого-то невыполненного обещания целый город страдать должен. Да и они за компанию. Вот так и гибнут империи – из-за женских «хочу – не хочу»!

Он тоже протолкался мимо Наток и пошел за Вадимом.

– Выброси его! – заявил Бокштейн, едва Василевский переступил порог.

– С чего вдруг? Я кольцо в окошко, а ты помчишься его поднимать? Напялишь на палец и начнешь приказы налево и направо раздавать? Разрушать города и не строить дворцы?