Черноволосый оказался необычайно подвижен. Он не стоял на месте, постоянно передвигаясь, шевеля руками, плечами, дергая головой. От этого безостановочного мельтешения у Андрюхи сразу зарябило в глазах. Он зажмурился, помотал головой, надеясь, что морок развеется.

– Одно движение руки! – вкрадчиво уговаривал черноволосый, пытаясь засунуть в руки Василевского скрученный лист бумаги. – И вы создадите новую историю для Старого города. Десять человек приехали на экскурсию… Дальше вы сами знаете.

– Андрюха!

О Вадиме забыли, но он сам напомнил о себе. Лицо математика вытянулось и застыло. Происходящее точно нельзя было проверить никаким законом физики.

– Уведи, – коротко приказал черноволосый. – К остальным.

Мумия тут же подхватила мягко осевшего Вадима под руку и повлекла по дорожке. Бокштейн безвольно шел вперед, не оглядываясь.

– Ну, что же вы раздумываете, молодой человек? – крутился вокруг Андрюхи черноволосый, поминутно награждая его своей мерзкой улыбкой. – Вам стоит только поднять руку. Кольцо ведь при вас? И – одно слово. Самое заветное. Такой случай, когда все вместе.

Черноволосый был похож на вертлявую ящерицу – узенькое лицо, маленькие быстрые глаза, черные волосы, собранные в хвост. Черная куртка, черная высокая водолазка.

– Какого черта… – начал Андрюха, бросая взгляд вокруг себя. В парке, как назло, никого не было, и у Василевского стало рождаться нехорошее предчувствие, что они вновь переместились в другой город.

– Тише. Не надо так громко, – всплеснул руками человек. – У нас мало времени. Скоро появится много желающих встретиться и поговорить с вами…

Андрюха попятился.

– Да пошли вы, – пробормотал он, нащупывая в кармане кольцо. Он и сам не заметил, как указательный палец скользнул в лунку стального ободка. Тяжелый камень тут же дал о себе знать, нагрузив своей массой.

– Ах, я понял! Вы пока не знаете, что делать, – черноволосый упрямо шел за ним. – Но мы же продемонстрировали вам почти все наши легенды. Если мало, мы покажем еще. Группа туристов стала жертвой старинных преданий! Я уже вижу эти заголовки в газетах. Водяной из Колесного Колодца ждет жертвы. Ярвеван готов еще раз выйти из озера. Место Олева вакантно. Ну, что же вы! Включите фантазию! Вы же теперь можете повелевать миром. Не тушуйтесь! Смелее. Ну! Украденные невесты. Кареты, парящие в воздухе. Таинственные подземные ходы. Волшебные сны. А ночью у нас будет праздник. В этом городе давно не было достойного праздника!

Василевский потянул руку из кармана.

– Мы вам дадим денег. Много. Самых настоящих, – пел черноволосый. – И черт с ним, с договором. – Он хлопнул в ладоши. На землю посыпался пепел – все, что осталось от бумаги. – Условимся устно. Я окажу любую поддержку.

Руку пришлось сжать в кулак, чтобы тяжелое кольцо не соскользнуло.

– Уходите обратно, – прошептал Андрюха. – Туда, откуда пришли.

Черный человек подпрыгнул и стал пятиться, отклячив зад.

– Предложение все равно остается в силе, – заблеял он. – Не теряйте времени! Пока они все вместе…

– Одного не хватает, – прошептал Андрюха и вдруг почувствовал, как по руке его прошло тепло. От возникшей внутри него силы он выпрямился. – Меня. Исчезни! Я на такую игру не подписывался.

Черноволосого как ветром сдуло. В грудь Андрюху ударил порыв ветра. Небо потемнело, тяжелые тучи надвинулись на высокие макушки деревьев.

А ведь действительно, достаточно одного его желания, чтобы город взорвать изнутри. Но он этого делать не будет. Конечно, всемогущество – вещь заразительная, но при определенных усилиях все поддается контролю. Бокштейн бы сейчас рыдал от умиления.

Василевский глубоко вздохнул, прогоняя внутреннее волнение. Теперь главное – не торопиться. В парке он остался один. Почерневшие, притихшие, словно перед бурей, деревья, застывший воздух. И никого вокруг. В отражение настоящего города никто не попал, здесь сейчас был один Андрюха. Есть надежда, что остальные сейчас едут в гостиницу. Идея черноволосого не сработала. В Таллине не появится своей истории о десяти пропавших туристах. Девяти школьниках и одной учительнице.

Андрюха зачем-то похлопал себя по куртке, в сотый раз обнаружил во внутреннем кармане маленький томик Северянина и побежал прочь.

На улице стремительно темнело. День отрабатывал свою укороченную программу, быстро превращаясь в вечер. Андрюха брел обратно в Старый город, слабо представляя, что теперь можно сделать. Скоро перед ним замаячили невысокие древние башенки. Круглые, с конусовидными крышами. Увидев их, Андрюха вздрогнул и остановился. Башни как будто качнули круглыми шапочками-крышами, приглашая под свою надежную защиту.

– Щаз! – процедил Андрюха, сунул руки в карманы и пошел влево, вдоль каменных стен. Между ним и Старым городом продребезжал трамвай. Земля под ногами дрогнула, и Василевский почувствовал, как по спине у него проскользнули неприятные мурашки.

Потоп начинался с такого же дрожания земли. Город ждет новых жертв. Он готов к ним. И нужно всего одно слово.

Василевский прибавил шагу, перебежал трамвайные пути, прошел мимо маленького скверика с фонтанчиком. Как только между ним и каменной кладкой стен появилось современное здание, он как будто успокоился.

Прав Айк, все началось с проклятого понедельника. Дурацкого дня, когда всем не повезло. Хотя не повезло им с самого начала – когда перед Новым годом Маргарита предложила ехать на каникулы в Таллин. Сразу стали считать деньги, сколько выйдет на нос. Уже тогда все переругались.

Удача. Ему сейчас нужна была удача и простой совет.

«Посуда бьется к счастью!» – вспомнил он слова Ким и перешел на бег. До улицы мастеров здесь было рукой подать.

Стеклодувная мастерская уже работала. Но раньше Андрюхи в открытую дверь нырнула черная кошка.

– Умница, – прошептал Василевский. – Советуешь зайти сюда? Так и сделаем.

– Зачем пришел?

Мастер сунул трубку с заготовкой в печку.

– За удачей. – Хитрить не имело смысла.

– Ну, будет она у тебя. И что ты сделаешь?

Алое пламя отсветами играло на вспотевшем лице стеклодува.

– Спасу всех.

Мастер пошевелил железным прутом.

– Громкие слова. – Улыбка у него была утомленной.

– А вы, значит, знаете все, что здесь происходит?

– А как же! – Стеклодув вынул заготовку, опустил ее в разноцветную стеклянную крошку, повертел, чтобы крупинки равномерно распределились, и снова сунул прут в огонь. – Город маленький, здесь все известно. Ничего. Скоро сам освоишься.

– А я не хочу.

Мастер посмотрел на него поверх очков.