Появился Дью. Он подошел откуда-то сбоку, его форма была расстегнута и наполовину снята и тянулась за ним, как крылья невиданного насекомого. В одной руке он держал свой обед - жука, черного, как железо, и в локоть толщиной. Увидев Уошен, он улыбнулся ей той улыбкой, которая говорила, что он давно знал о ее присутствии. Он улыбнулся, и его обед задрыгал всеми восемью ножками, словно на что-то сетуя. Но Дью не обратил внимания, подошел ближе, загадочно рассмеялся..

- Разделим?

Дью был хорош. Хороша была его мощная грудь, совершенно гладкая и скульптурно вылепленная благодаря тяжелой физической работе последнего года. Хороши были серые глаза, вспыхивавшие зеленью и загоревшиеся еще ярче, как только он вступил под сень зонтичного дерева.

- Давай. Спасибо.

Дью по-прежнему улыбался.

И вдруг на какую-то секунду Уошен почувствовала себя неуютно. Ей даже показалось, что она больна. Но найдя

причину, поняла, что это был лишь один из тех странных моментов, предугадать которые невозможно. Прожив тысячу сотен лет, она тем не менее никогда не могла представить себя сидящей в подобном месте в таких обстоятельствах - и при этом глядеть на мужчину по имени Дью. Ее рот стал влажным в предвкушении… Чего? Хорошо приготовленного жука или чего-то иного?

Удивившись себе, Уошен призналась вслух:

- Не могу припомнить, чтобы за последнее время я была так счастлива. - Дью быстро усмехнулся. - Какой прекрасный, действительно прекрасный день.

- О да,- тихо ответил он.

- Тогда положи своего друга на землю. Пока, - услышала она свой и одновременно совершенно чужой голос и потянула Дью на себя. - Но только, если ты сам хочешь. Не думай ни о чем. Я хочу видеть вас без этих одежд, мистер Жукоед.

Последним их ориентиром стал мост. Он стоял, залитый ярким светом, видимый с высокого горного кряжа, темный и иллюзорный на фоне серебристо-белой стены шара. Упирающийся в стратосферу, он тянулся от шаровидной капсулы на сотни километров. Иного пути для них не существовало. Это был их конечный пункт, к которому они шли больше трех лет, желая только одного - добраться до него любыми путями. И это давало силы идти, преодолевая опасности и усталость. Они видели мост и шагали к нему, перебираясь через кипящие потоки и рвы, продираясь через старые джунгли и хитросплетения новой поросли.

Достигнув последней гряды, за которой, как им казалось, находился мост, они с ужасом обнаружили, что впереди, словно в засаде, их ждут новые бесконечные хребты, а желанный мост по-прежнему недосягаемо далеко.

У следующей череды скал они свалились в изнеможении.

Капитаны даже не стали разбивать лагерь. Они просто упали на ржавое железо, и когда туман сгустился в тяжелый дождь, даже не обратили на него внимания. Тысячи пройденных километров и три года путешествия сделали Уошен и ее команду нечувствительными к таким переменам погоды. Они лежали навзничь, вдыхая воздух тихо только по мере надобности и истомленными голосами устало подбадривали друг друга ничего не значащими словами.

- Вообразите, что скажут другие капитаны,- говорили они.- Только вообразите… вообразите, что они скажут, когда завтра мы выйдем из джунглей… Как это будет здорово - увидеть удивление на их благородных физиономиях!

Все они втайне ждали, что вот-вот будут обнаружены охраной. Но когда назавтра, выбиваясь из последних сил, они добрались до моста, то обнаружили лишь оставленный лагерь, давно заросший и забытый. Тот склон, в который упирался когда-то мост, оказался разбит землетрясением, и вся гиперфибра вокруг распалась и почернела. Сам мост, вернее его оторванный кусок, соответственно, находился вне их досягаемости. Мертвые двери грузоподъемника были распахнуты, и, судя по нетронутой мягкой ржавчине, ими никто не пользовался уже в течение долгих месяцев. Или лет.

Бродя в окрестных джунглях, Брок нашел какую-то более или менее свежую тропу. Они с надеждой пошли по ней и быстро обнаружили, что она уходит в заросли черной растительности. Но неожиданно в зарослях тропа стала шире, так что по ней можно было двигаться свободно и быстро, тем более что дорога шла под гору. Кто-то был там, внизу. И тут же Уошен, бежавшая первой, остановилась и замерла как вкопанная.

Они стояли на берегу реки и не могли перевести дух.

Тропа превратилась в просторный, прекрасно обставленный проход, и капитаны медленно, в радостном предвкушении, двинулись вперед. Удивленные лица были теперь только у них самих.

Шестеро капитанов рысцой продвигались в ярких тенях. Игра света прятала от них женщину, стоящую впереди. Безжалостный свет и зеркальный костюм делали ее практически невидимой до тех пор, пока Уошен не подошла совсем близко и не узнала знакомого лица. Перед ней стояла Миоцен, совершенно, на первый взгляд, не изменившаяся. Она была властной и независимой, как всегда.

- Долго же вас не было, - сухо сказала Вице-премьер, наконец улыбнулась и, слегка склонив голову, добавила: - Рада вас видеть. Всех. Честное слово. Я надеялась до последнего.

Уошен глотала вопросы вместе с поднимавшимся гневом.

Ее товарищи задавали слишком много вопросов. «Кто еще был здесь? Как все это было построено? Это работа машин или людей? Находилась ли все это время Премьер в каком-либо контакте с ними?» И перед каждым вопросом Дью требовал ответить, какая освободительная миссия им уготована.

- Деликатная! - отрезала Миоцен. - Настолько деликатная, что Премьер дурачит вас, заставляя верить, будто ее вообще не существует.

Ее собственный гнев был силен и умело направлен.

Вице-премьер приказала им следовать за собой и, войдя в яркую тень, объяснила суть. Ааслин и еще кто-то из капитанов кое-как залатали несколько телескопов, и один из них стал постоянно наблюдать за базовым лагерем наверху. Насколько он мог рассмотреть снизу, бриллиантовый шар не был затронут; все его здания в порядке. Но дроны умерли, а реактор выключен. Трехкилометровый обрубок моста находился недалеко от шара и мог послужить прекрасным основанием для новой конструкции. Но Миоцен покачала головой, сразу же признавшись, что ни капитанов, ни кого-нибудь другого, пытающегося предпринять хоть какие-то попытки спасти их, никто не заметил.

- Возможно, они думают, что мы мертвы, - предположил Дью, безжалостный в своем отчаянии.

- Но я так не думаю, - остановила его Миоцен. - А даже, если бы так и было, кто-то все равно должен был заинтересоваться нашими останками. И ответами.

Уошен не могла вымолвить ни слова. После трех лет тяжких трудов, грубой пищи и искусственно поддерживаемой надежды она вдруг почувствовала себя бесконечно уставшей и печальной.

Вице-премьер замедлила шаг, словно пробираясь сквозь чащу вопросов.

- Все механизмы разрушены Событием, - объясняла она. - Это наше прозвище этого феномена. Событие. То, от чего нас расшвыряло на части, нейтрализовало противодействующие поля. Те, что под нами, и те, что над нами. А когда это случилось, наши кары и дроны. датчики и компьютеры превратились в простые отбросы.