и не сработать – для многих других стран успех подобной политики маловероятен, по крайней мере в ближайшем будущем. Отчасти проблема заключается в самом Китае, достижения и огромные размеры которого снижают возможности его последователей. Хрупкость процесса приобретения репутации, критическая важность правильных связей, а также прерывистость пути к успеху, – все это заставляет нас задуматься, является ли стремление ворваться в международную торговлю подходящим путем развития для средней бедной страны.КИТАЙСКИЙ ШОК

Книга Дж. Д. Вэнса «Элегия хиллбилли», вышедшая в 2016 году, – это плач о забытых людях Америки, но при ее чтении можно почувствовать глубокую амбивалентность автора по поводу того, насколько сами жертвы современности виноваты в своих бедах[152]. Отчасти экономическое опустошение региона Аппалачия, где разворачивается действие книги, произошло из-за торговли с Китаем. Ущерб, нанесенный международной торговлей бедным людям, соответствует выводам теоремы Столпера – Самуэльсона: в богатых странах страдают именно рабочие. Что удивительно, так это то, насколько географически сконцентрированными оказались эти страдания. Забытые люди живут в забытых местах.

Подход, использованный Петей Топаловой для изучения воздействия либерализации торговли на округа Индии, был воспроизведен Дэвидом Аутором, Дэвидом Дорном и Гордоном Хансоном для Соединенных Штатов[153]. Китайский экспорт в основном сосредоточен на продукции обрабатывающей промышленности, а среди этой продукции – на определенных классах товаров. Например, в секторе одежды в США продажи некоторых товаров, таких как женская неатлетическая обувь или водонепроницаемая верхняя одежда, полностью контролируются Китаем, но в отношении других товаров, таких как ткани с покрытием, из Китая практически ничего не поступает.

В период с 1991 по 2013 год Соединенные Штаты пострадали от «китайского шока». Доля Китая в мировом промышленном экспорте выросла с 2,3 % в 1991 году до 18,8 % в 2013 году. Чтобы изучить влияние китайского шока на американский рынок труда, Аутор, Дорн и Хансон построили индекс, отражающий его воздействие на каждую зону ежедневной миграции США. (Зона ежедневной миграции – это группа округов, образующих отдельный рынок труда, так как жители этой зоны регулярно ездят из дома на работу и обратно.) В основу этого индекса легла идея о том, что если китайский экспорт определенного товара особенно велик в другие страны, а не в США, то это означает, что Китай в целом успешен в данной отрасли, а тем зонам ежедневной миграции США, в которых производится данный конкретный товар, будет нанесен больший ущерб, чем тем, в которых производится другой товар. Например, поскольку после вступления Китая в ВТО особенно стремительным был рост экспорта из Китая женской неатлетической обуви, то та зона ежедневной миграции, в которой в 1990 году производилось много обуви, будет больше затронута китайским шоком, чем тот регион, в котором производились в основном ткани с покрытием, где присутствие Китая не так велико. Таким образом, индекс китайского шока измеряет уязвимость промышленного комплекса региона к воздействию Китая путем взвешивания каждого вида продукции по импорту Китая в ЕС.

В результате выяснилось, что зоны ежедневной миграции США развивались очень по-разному в зависимости от того, что они производили. В тех районах, которые в большей степени пострадали от китайского шока, наблюдалось существенно большее сокращение занятости в обрабатывающей промышленности. Что еще более поразительно, там отсутствовало какое-либо перераспределение рабочей силы на новые виды работ. Очень часто общее число потерянных рабочих мест превышало то число, которое было потеряно в пораженных отраслях, и редко наоборот. По-видимому, это следствие того эффекта кластеризации, о котором мы говорили выше. Те, кто потерял работу, затянули пояса, что еще больше снизило экономическую активность в районе. Непроизводственная занятость проблему не решила. Если бы это было так, то мы бы увидели ее рост в наиболее пострадавших регионах. На самом деле, рост непроизводственной занятости работников низкой квалификации был в затронутых шоком зонах ежедневной миграции ниже, чем в других регионах. Заработная плата в этих зонах также снизилась по сравнению с остальной частью страны (и это был период стагнации роста заработной платы в целом), особенно для низкооплачиваемых работников.

Несмотря на то что рядом находились практически не затронутые шоком регионы (и даже фактически выигравшие, скажем, от импорта некоторых компонентов из Китая), рабочая сила не перемещалась. Численность населения трудоспособного возраста в пострадавших зонах не изменилась. Но у этого населения не было работы.

Этот опыт Соединенных Штатов не уникален. Испания, Норвегия и Германия также пострадали от последствий китайского шока[154]. В каждом случае инертность экономики превращалась в ловушку.

ПОЛНЫЙ КЛАСТЕРЕЦ!

Проблема усугубляется кластеризацией отраслей. Как мы уже видели, существует много веских причин для географического объединения производства, но одно из его потенциально негативных последствий заключается в том, что при кластеризации торговый шок может ударить с особой силой, потенциально затронув все фирмы, сосредоточенные в регионе. Только за один год, с октября 2016-го по октябрь 2017-го, экспорт Тируппура, индийского кластера по производству футболок, упал на 41 %[155].

Это может запустить нисходящую спираль. Уволенные работники станут меньше тратить в местных магазинах и ресторанах. Стоимость их домов упадет, иногда катастрофически, поскольку стоимость вашего дома в значительной степени зависит не только от того, можете ли вы его содержать в хорошем состоянии, но и от того, могут ли содержать свои дома ваши соседи. Вместе с упадком части района в упадок приходит и весь район. Падение стоимости жилья приводит к ограничению кредитных лимитов домохозяйств и их способности рефинансировать свои долги, что еще больше снижает их потребление[156]. Это ударяет по магазинам и ресторанам, и некоторые из них в конечном итоге закрываются. Исчезновение этих удобств, нехватка приятных кварталов и катастрофическое снижение местной налоговой базы, из-за чего становится все труднее обеспечивать работу канализации, школ и уличного освещения, может в конечном итоге сделать район настолько непривлекательным, что его невозможно будет возродить. Ни одна новая фирма не захочет открыть там свой бизнес, чтобы занять место умершего.

Подобная логика равным образом применима к производственным кластерам как в Соединенных Штатах, так и в Индии или Китае. В Теннесси, например, существовала значительная концентрация кластеров, производящих непосредственно конкурирующие с Китаем товары, от предметов домашнего обихода до текстиля. Закрытие этих фирм породило целый ряд городов-призраков. Об одном из таких городов, Брюстоне, рассказывается в журнале The Atlantic. В Брюстоне было расположено производство компании Henry I. Siegel (H. I. S.). В период своего расцвета компания H. I. S. производила джинсы и костюмы на трех гигантских фабриках, где работало 1700 человек. Данное производство начало сворачиваться в 1990-х годах, а в 2000 году были уволены последние 55 работников. После этого, согласно статье The Atlantic,

город изо всех сил пытался понять, как выжить. Огромные фабрики H. I. S. были закрыты, их окна разбиты, а краска на стенах облупилась. Несколько новых производителей покинули город, едва начав свою деятельность. Заведения на главных улицах Брюстона и соседнего Холлоу Рок закрывались одно за другим, превращая эти города в призраки. Из центра Брюстона исчезли банк, магазин одежды и супермаркет, а на месте другого супермаркета возникла парковка. Осталась только аптека,