Я остаюсь при своем мнении, что и пленум ЦК в июле 1953 годаи Верховный суд СССР в декабре 1953 года судили не живого Берия из тюрьмы, амертвеца. Поэтому не зачитывались показания Берия на предварительном следствииперед пленумом ЦК в июле 1953 года, поэтому не сообщались показания Берия и передВерховным судом в декабре 1953 года. Вероятно, большинство членов пленума ЦКбыли о смерти Берия информированы, кроме его близких друзей и подручных Берия ваппарате партии, как, например, первый секретарь ЦК Азербайджана и кандидат вчлены Президиума ЦК КПСС Багиров. Отсюда понятен и смех в зале, вызванныйответом Багирова на одну из реплик Маленкова. Багиров в своей очень путаной ипугливой речи начал рассказывать, что Берия недавно звонил ему, что он хочетсоздать новые республиканские ордена. Когда Маленков начал атаковать Багировавопросами, какие ордена и для кого, то растерявшийся Багиров сказал: спроситеоб этом Берия, — что и вызвало смех в зале.

Анализируя многочисленные улики, изучая атмосферу внутри ина верхах партии, логику развития политических событий, психологию их ведущихучастников, я пришел в «Загадке смерти Сталина» к выводу: еще при жизнибольного Сталина его ученики произвели политический переворот против диктатора.Напомню, что сказано на этот счет в книге: «Четверка — Берия, Маленков, Хрущеви Булганин — совершила в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года переворот,завуалированный ссылкой на болезнь Сталина, временно отошедшего от власти.Четверка немедленно распределила между собою власть в обход Президиума ЦК КПСС.Всем же остальным наследникам Сталина из Политбюро старым, законным, но неучаствовавшим в перевороте, — достались вторые роли». Подтверждается лиэтот вывод из анализа материалов июльского пленума? Глупо было бы думать, чтокто-нибудь из участников переворота признается в этом перед сталинским ЦК, нозато горбачевский ЦК — вольно или невольно — выдал великую тайну в своемвоистину историческом примечании 41 к речи Молотова: «5 марта 1953 г.состоялось совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ПрезидиумаВерховного Совета СССР, которое продолжалось с 20 час. до 20 час.40 мин., т. е. закончилось за 1 час 10 мин. до смертиИ. В. Сталина (как сообщалось в извещении о кончинеИ. В. Сталина, он умер 5 марта 1953 г. в 21 час.50 мин.). На заседании приняты решения по организационным вопросам — оПредседателе и первых заместителях Председателя Совета Министров СССР, оПрезидиуме Совета Министров СССР, и его составе, о Председателе и секретареПрезидиума Верховного Совета СССР, об объединении ряда министерств и назначенииминистров, о председателе Госплана СССР и председателе ВЦСПС, а также о составеПрезидиума и секретарей ЦК КПСС. Постановление совместного заседания былоопубликовано в печати 7 марта 1953 г. без указания даты егопроведения» (там же. № 1, стр. 160; выделено мною. — А. А.). Тут уждействительно нет сомнения: власть Сталина перешла к его диадохам, когда Сталинеще дышал. Теперь уже понятно и то, почему Хрущев и Микоян так настойчивоподчеркивали в своих речах на пленуме, что врачи с самого начала болезниСталина им заявили, что смерть Сталина неизбежна. Ложь, призванная оправдатьзахват власти у все еще живого Сталина. Это не во врачебной этике — заявить,что пациент, да еще такой, как Сталин, не имеет шансов на выздоровление. Ведьтот же Хрущев рассказывал, что один из врачей продолжал лечить мертвогоСталина, пока кто-то из четверки не сказал: «Ты что, не видишь, человек умер».

Какую политику хотел проводить Берия, став после смертиСталина фактическим правителем страны? В «Загадке…» я ответил на этот вопростак: «Берия был не только полицейским: как политик он был намного выше своихколлег и понимал, что со Сталиным кончилась целая эпоха, что отныне статьвеликим и успешно править страной может только анти-Сталин… десталинизацияполитической жизни вообще и национальной политики в особенности были теми двумякитами, на которых Берия собирался строить свою новую программу». (Я долженизвиниться перед читателями, что занялся самоцитированием, это потому, что какраз «Загадку смерти Сталина» литературные кагэбисты объявили мифическимпроизведением.) Выступления организаторов заговора против Берия с абсолютнойдостоверностью свидетельствуют, что Берия хотел не ремонтировать сталинскуюсистему, а уничтожить ее, что не устраивало никого — ни заговорщиков противБерия, ни партию с армией. Какая же была бериевская альтернатива в конкретномплане, остается под вопросом. В свете развития дальнейших событий, особенно вэпоху Горбачева, становится ясно, как далеко смотрел Берия. Из выступленийантибериевских заговорщиков на пленуме все-таки видны и некоторые приоритетыбудущей политики Берия:

1) ликвидация репрессивной системы Сталина — Берия; 2)консолидация политики в европейских странах-сателлитах, начав ее с ликвидации«социализма» в ГДР и объединения двух Германий; 3) предупредить развал СССР,вернувшись к ленинской политике «коренизации»; 4) перемещение власти отпартаппарата к госаппарату.

Вот это все не устраивало партократию, отсюда и заговорпротив Берия. Огромную роль, конечно, играли и личные мотивы в действияхзаговорщиков. После смерти Сталина соучастники антисталинского заговораувидели, что поменяли одного диктатора на другого. Лишенный дипломатическогодара Сталина в обращении с потенциальными противниками и находясь в эйфории отблестящего успеха своего заговора против Сталина, Берия, переоценив себя, началрубить сплеча. Уже первый его шаг был опрометчивым — послесталинскоеправительство фактически было назначено им вопреки требованию Молотоварекомендовать правительство от имени ЦК КПСС, а не от имени одного Берия(Молотов рассказывал на пленуме о своем звонке Берия на этот счет и об отказеБерия принять его предложение). Такие его действия оценены в постановлениипленума ЦК как попытка поставить политическую полицию над партией. Абсурд. Ещес 30-х годов сам Сталин поставил ее над партией, а Берия только воспользовалсяэтим наследием культа личности, чтобы оперативно организовать новое «временноеправительство», а дальше будет видно.

Во «временном правительстве» Берия взял на себя роль второголидера, чтобы править первым. Все это видели, и никто этим как будто невозмущался. Не возмущался и сам юридически первый лидер, классик данной системы— Маленков, не возмущался бесцветный бюрократ Булганин, правда, возмущалисьМолотов и Каганович: первый тем, что Берия не соблюдает традиционного порядканазначения правительства через ЦК КПСС, а второй тем, что Берия в присутствиивсего Президиума ЦК говорит о Сталине всякие «пакости». Ворошилов и Микояноказались вообще невозмутимыми: им был хорош Сталин, теперь им хорош и Берия.Однако один «возмутитель» все-таки нашелся, который у Берия числился вполитических клоунах, способный в его глазах на роль затейника, а не серьезногополитика, — Хрущев. Но «затейник» оказался в сталинском искусствевнезапных ударов на класс выше самого Берия. Как мы узнали из выступленийХрущева и Булганина на пленуме, Хрущев, завербовавший еще во время болезниСталина Маленкова и Булганина против Берия (все трое жили в одном доме, чтооблегчило задачу конспирации при встречах), начал искать новых союзников. Послесмерти Сталина Хрущев очень легко убедил Молотова и Кагановича, что Берия был иостался их врагом и метит в диктаторы.