«Президиум ЦК КПСС принял решение:

1) обязать все партийные и государственные органыкоренным образом исправить положение в национальных республиках — покончить сизвращениями советской национальной политики; 2) организовать подготовкувыращивания и широкое выдвижение на руководящую работу людей местнойнациональности; отменить практику выдвижения кадров не из местнойнациональности; освобождающихся номенклатурных работников, не знающих местныйязык, отозвать в распоряжение ЦК КПСС; 3) делопроизводство в национальныхреспубликах вести на родном, местном языке».

Дело не ограничилось этим постановлением. В национальныхреспубликах приступили к ликвидации института вторых секретарей. Его создалСталин. Он сводился и сводится к следующему: первый секретарь ЦК партии союзнойреспублики назначается из националов, а второй секретарь ЦК — русский, прямо изМосквы. Ни языка, ни истории, ни культуры местного народа он не знает, и знатьему не надо. Он глаза и уши Москвы против потенциального сепаратизма. Лишьбезнадежные донкихоты из местных первых секретарей могли всерьез воображатьсебя первыми (такими были, например, Бабаев в Туркмении, Мустафаев вАзербайджане, Даниялов в Дагестане, Мжаванадзе в Грузии, которых ЦК поэтомуснял). На самом деле первый — это второй, а номинальный первый секретарь —всего лишь национальная бутафория при нем. Это все знают и к этому всепривыкли. В национальных республиках были и есть должности, которые вообще могутбыть заняты только русскими или обрусевшими националами. Таковы должностикомандующих военными округами, начальников гарнизонов, начальников пограничныхотрядов, председателей КГБ республик, министров внутренних дел, управляющихжелезными дорогами и воздушными линиями, министров связи республик, директоровпредприятий союзного значения, заведующих главными отделами ЦК. Первыезаместители председателей советов министров союзных республик и первыезаместители всех министров (где русский не министр) тоже обязательно русские.

Берия понял и, вероятно, убедил других, что в интересахсамой партии отказаться от этой уродливой великодержавной практики и взять курсна коренизацию партийного и государственного аппарата. Начали с Украины иБелоруссии. Там даже первыми секретарями ЦК были русские: на УкраинеЛ. Мельникова заменили украинцем Кириченко, в Белоруссии Патоличевазаменили белорусом Зимяниным. В Латвии второго секретаря ЦК В. Ершовазаменил латыш В. Круминьш.

До других союзных республик очередь так и не дошла: 26 июняБерия арестовали. В числе прочего его обвинили в ставке на «буржуазныхнационалистов», как примеры приводились Украина, Белоруссия и Латвия!

Сталинская национальная политика на окраинах осталасьпрежней.

Два вопроса — десталинизация политической жизни вообще инациональной политики в особенности — были теми двумя китами, на которых Бериясобирался строить свою новую программу.

Однако партия и народ еще ничего не знали о программе Берия,а Хрущев уже начал интриговать против нее:

«Президиум начал обсуждать меморандум Берия о национальномсоставе правительственных органов на Украине. Идея Берия сводилась к тому, чтоместные (нерусские) кадры должны руководить своими собственными республиками…Потом меморандум касался прибалтийских республик и Белоруссии. В обоих случаяхподчеркивался принцип выдвижения к руководству республиками местных людей. Мыприняли решение, что пост первого секретаря каждой республики должен быть занятместным человеком, а не русским. Так случилось потому, что в этом вопросепозиция Берия была правильная, но он преследовал свою антипартийную цель. Онпризывал отменить практику преобладания русских в руководствах нерусскихреспублик. Каждый знал, что это находится в согласии с линией партии, но спервалюди не разобрались в том, что Берия выдвигает эту идею с целью увеличениянационального напряжения между русскими и нерусскими, между центральнымруководством в Москве и руководствами в республиках. В связи с этим я отвелМаленкова в сторону и сказал ему: „Слушай, т. Маленков, разве ты не видишь,куда это ведет? Мы идем к катастрофе. Берия точит свой нож“. — „Да, но чтоделать?“ — „Пришло время сопротивляться. Мы не должны допустить то, что онделает“».

Впрочем, вспомним, что интриговать против Берия Хрущев началеще при умирающем Сталине. Мы видели, как Хрущев обвинял Берия, что тот нескрывал своей радости по поводу смерти Сталина, но и сам, видно, скрывал ее струдом. Правда, его радость была не полной: он боялся Сталина, но еще большебоится теперь Берия.

Как переселить Берия к Сталину (а этим заодно лишить иМаленкова его первого, и последнего, союзника) — такова была проблема,которой Хрущев посвятил отныне всю свою кипучую энергию и недюжинный талантприродного хитреца. Положение, создавшееся после смерти Сталина, он рисует ввесьма мрачных тонах:

«Когда Сталин умер, он оставил нам в наследство беспокойствои страх. Берия больше чем кто-либо позаботился, чтобы этот страх и беспокойствооставались среди нас живучими и постоянными. Я давно не верил Берия. Много разя убеждал Маленкова и Булганина, что я рассматриваю Берия как авантюриста вовнешней политике. Я знал, что он занят укреплением своей позиции и расставляетсвоих людей на важнейших постах».

У нас нет никакого основания не верить Хрущеву, что именноон, соучастник Берия в заговоре против Сталина, тут же, у постели умирающегоСталина, плел интриги против Берия. Характерно, что антибериевский заговор онсначала организовывал только с членами четверки, а потом только началзавербовывать против Берия и остальных членов Политбюро, что было очень легко.Советские граждане были приятно ошарашены, когда прочли 10 июля 1953 года в«Правде»:

«На днях состоялся Пленум Центрального КомитетаКоммунистической партии Советского Союза. Пленум ЦК КПСС, заслушав и обсудивдоклад Президиума ЦК — тов. Маленкова Г. М. о преступныхантипартийных и антигосударственных действиях Л. П. Берия,направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капиталаи выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССРнад Правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение— вывести Л. П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядовКоммунистической партии Советского Союза как врага Коммунистической партии исоветского народа».

Берия на этом пленуме ЦК не был, как не было его и насудебном процессе в декабре. Судебный процесс над ним был обычным спектаклем,который Берия много раз устраивал над другими, с той лишь разницей, что главнымгероем был теперь не человек, а труп.

Хрущев постоянно рассказывал своим иностранным собеседникам,как Берия был арестован и убит. Непосредственными физическими убийцами Берия уХрущева в разных вариантах рассказа выступают разные лица, но сюжет рассказа остаетсяодин и тот же.

Согласно одному из рассказов конец Берия был такой. Хрущевубедил сначала Маленкова и Булганина, а потом остальных членов Президиума ЦК,что если Берия не ликвидировать сейчас же, то он ликвидирует всех членовПрезидиума. Так, вероятно, думали все, хотя каждый боялся сказать об этомдругому. Хрущев не побоялся. Трудна была лишь техника проведения операциипротив Берия. Нормальная процедура — свободное обсуждение обвинения против негов Президиуме ЦК или на его пленуме — совершенно отпадала. Опасаясь, что кактолько Берия узнает об обвинениях против него, то немедленно произведетгосударственный переворот и перестреляет всех своих соперников. Оставалосьтолько классическое оружие всех подлецов: обман, засада, ловушка. А посколькупо этой части сам Берия был великим мастером, надо было ловкость обманаперемножить на искусность ловушки.