Аллилуева продолжает: «Через день… раздался звонок телефона,и я с удивлением узнала, что мне звонит не кто иной, как сам Берия». Бериявежливо, «по-братски», справлялся о делах С. Аллилуевой, говорил, чтоправительство назначит ей пенсию, и неожиданно перешел к делу: «Этот человек —Надирашвили, который был у тебя, — где он остановился?» Удивительно, тоС. Аллилуева, которая писала в своей книге, что Берия был хитрее Сталина,даже сейчас не понимает, что весь этот театр, начиная от плача Надирашвили вКолонном зале и кончая его визитом к ней, всего лишь разведывательнаяпровокация Берия, а Надирашвили — это просто агентурный псевдоним сексотаБерия. Такой же театр Берия, несомненно, устроил и вокруг ее доверчивого итемпераментного брата Василия. Вероятно, Василий поддался провокации, что моглослужить непосредственным поводом для его ареста, а Аллилуева отделалась строгимвыговором с предупреждением «за содействие известному клеветнику Надирашвили».Выговор закатил ей по доносу того же Берия известный инквизитор Шкирятов. Послерасстрела Берия выговор сняли, но брата не освободили. Это свидетельствует отом, что Василия с воли убрал не один Берия, а вся четверка. Новая книгаС. Аллилуевой проливает свет и на события, связанные с разгромом«внутреннего кабинета» Сталина во главе с генералом Поскребышевым. В «Загадке…»я писал, что заговор против Сталина мог быть успешным лишь после ликвидацииверноподданных ему генералов: начальника «внутреннего кабинета» генералаПоскребышева, начальника личной охраны генерала Власика, — а также личноговрача Сталина академика Виноградова. Я утверждал, что Берия, вероятно,косвенными путями спровоцировал Сталина, чтобы тот собственноручно и провел этуоперацию. Теперь становится ясно, что Берия использовал для этой цели того жеНадирашвили. Почему?

Ответ на это вопрос вытекает из дальнейшего изложенияАллилуевой: «Когда во вторую половину дня 1 марта 1953 года прислуга нашла отцалежащим возле столика с телефонами на полу без сознания и потребовала, чтобывызвали немедленно ВРАЧА, никто этого не сделал. Безусловно, такие старыеслужаки, как Власик и Поскребышев, немедленно распорядились бы без уведомленияправительства и врач прибыл бы тут же». Вот чтобы этого не случилось, Бериядоносами его мнимого врага Надирашвили спровоцировал вечно подозрительногоСталина убрать из своего окружения преданных ему людей. С. Аллилуеваконстатирует этот факт, не понимая его подоплеки, когда пишет:

«Таинственный Надирашвили, как я полагаю, все же сумелкак-то передать Сталину что-то насчет деятельности Берия. Последовалинемедленные аресты ближайших к Сталину лиц: генерала охраныН. С. Власика, личного секретаря А. Н. Поскребышева. Этобыли январь — февраль 1953 года. Академик В. Н. Виноградов уженаходился в тюрьме». «Таинственный Надирашвили», разумеется, не писал ничего«насчет деятельности Берия», ибо Сталин убрал не Берия, а своих верных ипреданных помощников.

В цепи косвенных улик заговора Берия против Сталина, которыея собрал в «Загадке…», «таинственный Надирашвили» как раз и был недостающимзвеном. Я утверждал, что именно Берия спровоцировал Сталина на разгром своего«внутреннего кабинета». Почему надо было заговор начать с разгрома этогокабинета? Напомню, что я писал в «Загадке…»: «Лишите Сталина этого „кабинета“,и тогда он в ваших руках — таков и был план Берия. Надо было убрать от Сталинаего личного врача, начальника его личной охраны, начальника его личногокабинета, его представителя в Кремле — коменданта Кремля. Их можно было убратьтолько руками самого Сталина.

Здесь Берия был в своей стихии».

К своим прежним наблюдениям, что руководители правительства«помогли помереть» Сталину тем, что не вызвали врачей после его удара,Аллилуева добавляет новые существенные факты: «Врача так и не позвали в течениепоследующих 12–14 часов, когда на даче в Кунцеве разыгрывалась драма: обслуга иохрана, взбунтовавшись, требовали немедленного вызова врача, а правительствоуверяло их, что „не надо паниковать“. Берия же утверждал, что „ничего неслучилось, он спит“. И с этим вердиктом правительство уехало, чтобы вновьвозвратиться обратно через несколько часов, так как вся охрана да и вся обслугатеперь уже не на шутку разъярились. Наконец члены правительства потребовали,чтобы больного перенесли в другую комнату, раздели и положили на постель — ВСЕЕЩЁ без врачей… Наконец на следующее утро начался весь цирк с Академиеймедицинских наук — как будто для определения диагноза нужна академия! Не ранеечем в 10 часов утра прибыли наконец врачи… Вся прислуга и охрана, требовавшиенемедленного вызова врача, были уволены. Всем было велено молчать… Они молчали.Но… в 1966 году одна из проработавших на даче в Кунцеве в течение почтидвадцати лет пришла ко мне и рассказала всю вышеприведенную историю». Аллилуевасообщает, что она «не писала об этом в „Двадцати письмах“… Я не хотела, чтобы в1967, году когда я не вернулась в СССР, кто-либо на Западе мог бы подумать, чтоя „бежала“ просто из чувства личной обиды или мести». Она добавляет, что осмерти брата тоже не написала все, что знает.

Причина смерти Сталина абсолютно ясна — намеренноенеоказание своевременной медицинской помощи больному, но загадкой все ещеостается другой вопрос: был удар естественный или он был вызван искусственномедицинскими агентами Берия в ту последнюю ночь 27 февраля, когда четверка пиласо Сталиным. Вероятно, это еще долго останется тайной Кремля.

Новые данные С. Аллилуевой подтверждают мою версию осудьбе брата, которую она отрицала в письме Р. Гулю. Теперь она пишет:«Ему (брату Василию. — А. А.) тоже „помогли умереть“ в его казанскойссылке, приставив к нему информантку из КГБ под видом медицинской сестры. Отом, что она была платным агентом КГБ, знали (и предупреждали меня) в ИнститутеВишневского, где она работала и где Василий лежал некоторое время наобследовании… Василий, конечно, знал куда больше, чем я, так как с ним говориливсе обслуживающие кунцевской дачи в те же дни марта 1953 года. Он пыталсявстретиться с иностранными корреспондентами и говорить с ними. За ним следили ив конце концов арестовали его. Правительство не желало иметь его на свободе.Позже КГБ просто „помог“ ему умереть». Я чувствую, что даже теперь, в эругласности, С. Аллилуева не хочет или не свободна рассказать, на чем былиоснованы обвинения Василия, когда он заявлял, что «они убили отца, они егоотравили!» Ведь она же засвидетельствовала нам, что он кричал об этом не тольков Кунцеве, но и на похоронах Сталина на Красной площади.

Другой наблюдатель — тоже высокого ранга, сын ГеоргияМаленкова, доктор биологических наук Андрей Георгиевич Маленков — также пишет особытиях, связанных со смертью Сталина. Отрывок из его будущей книгиопубликовал «Журналист» (1991, № 2). Из него я хочу привести здесь томесто, которое касается нашей темы: «Деспотическая личная власть Сталинастроилась на балансе трех сил: партократии, репрессивных органов итехнократов». По А. Маленкову, партократию возглавлял Хрущев, технократию— Маленков, а репрессивные органы, естественно, Берия. Однако «Сталину нуженбыл баланс сил. Но чем ближе становился его неизбежный конец, тем большеполагался Сталин на Маленкова… в борьбе с Маленковым Берия не мог рассчитыватьна поддержку Сталина. Поэтому он решает создать почву для устранения их обоих.С этой целью он раздувает „дело врачей“, придав ему зловещую истерическуюокраску и размах. Расчет был прост: обвинив кремлевских медиков в умышленномнеправильном лечении и отравлении представителей высшей власти, можно безопасноубрать и Маленкова и Сталина, используя медицинские методы… Отец, как я знаю,сразу же понял смысл этой кампании, но для подозрительного Сталина необходимыбыли конкретные доказательства — ведь „дело врачей“ вел Рюмин, только чтовозвышенный Сталиным.