— Хотя люди считают себя выше их.

— Они остаются преданными человеку до конца, — сказала Римма. Она стряхнула с рук остатки крошек. — Мне всегда хотелось иметь рядом собаку, но муж был против. Сейчас я уже жалею, что послушала его, а ведь могла бы спасти бездомного щенка, которого люди предали и выбросили. Он мог бы стать моим верным другом, и моя жизнь не была бы такой скучной, унылой и серой.

— Еще не поздно сделать доброе дело, — сказал ей Влад.

Римма ничего не ответила, но он заметил, как ее глаза стали грустными. Со спины подул ветер, и Влад стал сзади Риммы, прикрывая ее от порывов ветра своим телом. Его руки опирались о поручни мостика, и волосы женщины касались его лица. Он уловил приятный запах шампуня, исходивший от ее волос.

На душе у Риммы стало спокойно и уютно, когда Влад защитил ее от холодного ветра.

«Сейчас я поняла, чего мне не хватало, — думала она, всматриваясь в темень незамерзшей воды. — Я жила столько лет с мужем, но у меня не было чувства защищенности. Мы жили вместе, а было чувство, будто я одна стою на вершине скалы, внизу — пропасть, дует ветер, зябко, холод пронизывает до костей, и так хотелось, чтобы кто-то появился рядом, сильный, надежный и теплый. Чтобы он вот так подошел сзади, встал и защитил от ветра, чтобы чувствовать его тепло и защиту. И это тепло должно защищать не только тело, но и душу. И почему я поняла это лишь сейчас, когда рядом появился малознакомый мужчина, который вскоре исчезнет из моей жизни?»

Римма предложила уйти оттуда — она решила, что, согревая ее, Влад мерзнет. Она молча села в авто, и, казалось, мысли ее были где-то далеко. Влад открыл бардачок, где небольшой аккуратной стопочкой лежали доллары.

— Я свое обещание держу, — сказал он шутливо, — каждый день добавляю по сотне.

Римма взяла в руки деньги, подняла их на уровень глаз.

— Как отрывной календарь, — улыбнувшись уголками губ, произнесла она. — Раньше такие были, у нас в селе у родителей висел такой календарь на стене, и мама по утрам отрывала по листику. Было в этом что-то интересное… Я, например, видела, как долго ждать наступления Нового года.

— Что значил для вас этот праздник?

— Ни-че-го. Елка, правда, всегда была в доме, пахло хвоей и апельсинами. Да, апельсины я любила, но чаще всего родители покупали мандарины. А еще в школе давали кулек с конфетами, и это было здорово!.. Влад, у вас есть карандаш?

— Ручка.

— Нет, мне нужен именно карандаш!

Он порылся в бардачке и нашел небольшой огрызок.

— Такой подойдет?

— Конечно! — обрадовалась она.

Римма карандашом начала делать пометки на каждой купюре.

— И что это значит? — поинтересовался Влад.

— На каждой из них — дата наших встреч, как календарь, — сказала она, довольная своим изобретением. — А что? Разве не интересно?

Влад засмеялся и предложил:

— Римма, хотите заняться шоппингом? Прямо сейчас! За мой счет!

— Нет. Представьте себе — не хочу! Я уже жалею, что потратила столько денег на вещи, которые годами висят в шкафу. Когда покупала дорогое платье, то радовалась, а теперь поняла, что оно мне не нужно. Если бы я была сообразительнее и жила по-другому, то эти деньги потратила бы на путешествие. И так каждая вещь, без которой я спокойно бы обошлась, отняла у меня возможность увидеть мир. Зачем мне дорогие кроссовки, если я их обула несколько раз за три года? Лучше бы съездила в Европу, увидела Париж…

— Увидеть Париж и умереть? — улыбнулся Влад. — Так ведь говорят?

В говорящих глазах Риммы отразилось отчаяние, растерянность и какая-то безысходность. Влад еще не видел ее такую. Ему захотелось обнять ее, укрыть собой от всех неприятностей жизни. Она молчала, но он сразу почувствовал, что затронул ноющую рану, и растерялся, не зная, как исправить ситуацию.

— Меня всегда привлекали путешествия, — нарушила затянувшуюся паузу Римма.

— Вы много путешествовали?

— Представьте себе, что нет. Всегда не хватало денег — это так мне казалось. Дома полно ненужного хлама, на который потрачены деньги, а ведь можно было обойтись без него. К тому же что стоило просто взять детей и пойти к речке, а не гулять с ними в опостылевшем дворе? Можно было поехать за город на озера с ночевкой и костром, вместо того чтобы стоять на кухне и что-то готовить. Столько упущенных возможностей! И все из-за неумения жить или, если точнее, из-за убеждения, что все хорошее еще впереди: и путешествия, и деньги, и… Мы не ценим жизнь, пока она сама не заставит задуматься о ее ценности и кратковременности. Ведь что такое жизнь? Небольшой промежуток от рождения до… ухода. Я просто профукала столько дней!

— Римма, мне не нравится ваше настроение. Надо переключиться на более оптимистическую тему.

— Согласна. Извините, что-то не то нашло на меня.

— Предлагаю отобедать в ресторане узбекской кухни! Предложение принимается?

— Естественно! — улыбнулась Римма.

— Предлагаю каждый день обедать в различных ресторанах и попробовать кухни разных стран.

— Это словно побывать в тех странах, — задумчиво произнесла Римма. — Я согласна!

***

Зима вступила в свои владения с яростными ветрами и вьюгой. Гулять на улице стало невозможно, порывы ветра безжалостно налетали на людей, мороз обжигал лицо, и Римма с Владом не хотели быть в числе прохожих, которые вынуждены были выходить на улицу. Они проводили свободное время в уютном и теплом доме Влада. У Риммы появились любимые места. Днем ей нравилось сидеть напротив полуторатонного аквариума с рыбками из Красного моря. Плавные движения пестрых рыб успокаивали, приводили мысли в порядок, побуждали к размышлениям. Когда за окном сгущались сумерки, Римма переходила к камину. Она могла сесть на коврик, чтобы ощущать тепло и чувствовать неповторимый легкий запах огня, или же сидела на диванчике, поджав под себя ноги. Влад отметил про себя, что в последнее время она полюбила еще одно место. Римма подходила к большому, на всю стену, окну, выходящему в сад с беседкой, и подолгу стояла, наблюдая за бушующей за окном стихией.

Римма и Влад не заметили, как перешли на «ты». Это произошло так естественно, что они и сами не поняли, когда это случилось. Иногда Римма задумывалась о том, чтобы сказать Владу о своей болезни, но потом отбрасывала эту мысль, понимая, что поддержка и жалость — это разные вещи. Ей хотелось иметь поддержку, но никак не жалость.

«Скоро все закончится, — думала она. — Мои родные вернутся домой, к Владу приедут родители и его невеста, поэтому ему необязательно знать мой диагноз».

Влад говорил с Риммой не только о жизни и ее ценности. С ней можно было вести беседы на любые темы. Они много говорили о любимых книгах, фильмах, находя все больше и больше общих интересов, и только тема любви пока была нетронутой. Ее начал Влад, спросив, что она значит для Риммы. Женщина стояла у окна спиной к Владу. Услышав вопрос, она не сразу ответила. Влад не торопил, зная, что Римма может вот так стоять, размышляя, долго.