– Серхио Конти? – спросил О’Брайен.

– Он самый. Они столько раз репетировали алиби Руссо, что я даже кое-что запомнил.

Мимо проходил глава бюро, Майк Чемберс, и Манеру помахал ему рукой.

– Майк, – сказал он, – помнишь, когда мы работали с Тоддом Джеффрисом из УБН по делу Джонатана Руссо – владелец клуба «Саут-Бич», взятый за торговлю коксом?

– И что с ним?

– Помнишь, как он старательно репетировал алиби, которое я слушал в записи?

– Это насчет каменных крабов?

– То самое. Руссо тренировал своего приятеля говорить, что они съели несколько фунтов каменных крабов, поскольку был сезон. Ели на балконе его пентхауса и швыряли панцири на пляж. Называли это «крабовый дождь». Такая бредятина, что я вспоминаю о ней всякий раз, когда вижу каменных крабов в меню.

– Нам бы очень помогло, если бы мы об этом знали, – сказал О’Брайен.

– УБН знало, – сказал Чемберс, скрестив на груди руки. – А в чем проблема?

– Невиновный человек, одиннадцать лет назад осужденный за убийство своей подружки, Александрии Коул, скоро получит в Старке смертельную инъекцию. А сейчас я узнаю, что ваше агентство занималось расследованием наркоторговли, связанным с Джонатаном Руссо, который тогда был менеджером Александрии.

Лорин стала что-то говорить, но Чемберс спросил:

– И что вы предлагаете, мистер О’Брайен?

– Почему нас не информировали, что федералы пасутся на том же поле?

– Возможно, ваш отдел был в курсе, но до вас это не дошло, – сказал Чемберс.

О’Брайен молчал, его взгляд не отрывался от Чемберса.

– К сожалению, – пожал плечами Манеру, – когда два агентства – или три, считая УБН, – следят за одним подозреваемым в двух независимых расследованиях, и ни одно не знает о другом, какая-то информация может закатиться под шкаф. Мы считали, что Руссо связан с разгрузкой примерно десяти тонн кокаина, за которыми мы следили, пока контейнеровоз вез наркотики в порт Майами. Поскольку тогда мы готовились к грандиозной облаве, этот разговор нас не заинтересовал, но сейчас, оглядываясь назад, можно предположить, что алиби было сфабриковано и он действительно мог в ту ночь убить девушку.

– Я бы сказал, – заметил Чемберс, – эта информация помещает Руссо в центр круга подозреваемых.

– Пока этот круг больше похож на точку, – отозвался О’Брайен.

Чемберс почти улыбнулся. Он качнулся на каблуках и сказал:

– Иногда даже лучшие каналы связи не срабатывают. Жаль, что мы не смогли помочь вам с Руссо в вашем расследовании. Рад был познакомиться, О’Брайен. Прошу прощения, у меня сейчас видеоконференция с директором.

Он повернулся и ушел.

– Похоже, «генерал Майк» сейчас в задумчивом настроении, – заметила Лорин.

– О нем хорошо отзываются, – ответил Манеру и обернулся к О’Брайену: – Откуда вы знали имя Конти?

– Руссо сослался на него, говоря о своем алиби.

– Вы допрашивали Конти?

– Да, и он подтвердил слова Руссо.

– Жаль, что мы не знали о связи перехваченного разговора об алиби по делу об убийстве. ФБР, УНБ, Управление охраны порядка, полиция Майами-Дейд… видимо, мы походили на корабли, беззвучно расходящиеся во тьме. Это очень печально.

– А у вас сохранилась запись того разговора? – спросил О’Брайен.

– Только до вынесения приговора. Мы держали часы аналоговых записей. Это дело и еще сотни других, и все занимали уйму места. Это сейчас мы храним все в цифровом виде.

– А как теперь называется клуб «Саут-Бич» Руссо?

– «Оз», клуб «Оз», а что?

– Исходя из того, что вы с Майком рассказали, мне пора двинуться в страну Оз. Посмотрим, что прячется за занавесью[10].

О’Брайен выезжал из гаража, когда у него зазвонил мобильник. Это был детектив Дэн Грант.

– Патрульный доложил, что вчера вечером останавливал пикап Лайла Джонсона. Сообщил, что Джонсон не остановился на знаке «Стоп» на перекрестке шоссе 15 и 44. Патрульный сделал Джонсону предупреждение. Он сказал, Джонсон нервничал, причем значительно сильнее, чем бывает после предупреждения.

– Тебе удалось еще раз поговорить с его женой?

– Шон, с этой дамой грустная история.

– В смысле?

– Она в синяках.

– Бытовое насилие?

– Скажем так… Человек, который охраняет заключенных, бьет свою жену… причем делает это, или делал, регулярно.

– Что она говорит?

– Скорее, не говорит. Она сгрызла ногти до мяса. Нервничает. Сказала, что последний раз муж говорил с ней около десяти вечера в понедельник. Говорил, что собирается встретиться с каким-то парнем, но не сказал с кем. Ему в руки попало некое дельце, и все должно закончиться этой ночью. Он сказал, если не вернется домой к часу ночи, то пусть забирает ребенка и уезжает к своей матери как можно скорее.

– У нее есть какие-то мысли, где Джонсон должен был встречаться с этим парнем?

– Нет.

– Если он умен, то выбрал какой-нибудь бар. Общественное место.

* * *

О’Брайен взглянул на часы.

Пятьдесят восемь часов. Он позвонил в справочную и попросил соединить с клубом «Оз».

– «Оз», – произнес знойный женский голос.

– Джонатана Руссо.

– Кто спрашивает?

– Серхио Конти.

– Подождите, пожалуйста.

О’Брайен проехал еще квартал в сторону «Денни», слушая записанную музыку и рекламные предложения: «Вечеринка в «Оз» в эту пятницу с всемирно известным диджеем Филипом Кейманом».

– Мистер Конти?

– Да?

– Мистер Руссо последние два дня отсутствует. Он должен вернуться вечером. Оставить ему сообщение?

– Спасибо, я перезвоню.

* * *

Детектив Рон Гамильтон ждал О’Брайена за столиком в углу ресторана «Денни». О’Брайен подошел к столику, держа в руке номер «Майами геральд». Он удивился, увидев, что его старый напарник набрал вес. У Гамильтона был нос картошкой, темные глаза, густые брови и тонкие волосы. При росте не больше пяти футов восьми дюймов Гамильтон на вид тянул на все двести фунтов[11]. На нем была спортивная коричневая куртка, которой требовалась химчистка. Галстук ослаблен до первой пуговицы под воротником. Гамильтон пил черный кофе.