Перед мысленным взором О’Брайена возникла картинка его маленькой таксы, сидящей на барной табуретке рядом с Ником Кронусом.

– Дейв, забери ее к себе на лодку, пока не слишком поздно. У Ника недаром нет детей. Он забывает, куда их дел.

– Ким, наша прекрасная барменша, не упустит Макс из виду, уж поверь мне. Эта женщина не прочь заработать пару очков в твоих глазах. А я прослежу, чтобы на ночь Макс забрали. Шон, дорогой ты мой друг, ты слишком долго уклоняешься от женского общества. С тех пор как твоя жена умерла от рака, а ту девушку-полицейского… как же ее звали?

– Лесли. Слушай…

– С тех пор как ее застрелили, ты так и не вернулся к жизни. Мне кажется…

– Дейв, прошу тебя!

– Что?

– Пожалуйста, просто послушай минутку. Я отправлю тебе фотографию по электронной почте. Посмотри на нее внимательно. Попробуй сообразить, кто рисовал нечто похожее. Я точно видел это, то ли на занятиях по истории искусств, то ли где-то еще.

– Зачем?

– Это изображение очень похоже на то, что нарисовал на полу церкви отец Каллахан. Возможно, когда он умирал, то видел луну в одном из витражных окон. Не знаю. Она могла о чем-то ему напомнить – и это что-то поможет разобраться в его послании, если нам удастся соотнести рисунок с художником. Может, тут есть связь с именем Пэт. Есть шанс, что картина художника содержит прямую подсказку, которая укажет на убийцу или место.

Коллинз мгновение молчал. О’Брайен слышал, как позвякивает лед в его стакане. Наконец Коллинз произнес:

– Шон, мне всегда нравилось, как работает твой ум… но когда ты воешь на луну в Саут-Бич… Все, что ты мне сейчас сказал, и есть причина, по которой людей, верящих во влияние луны, называют психами. Впрочем, если Человек на Луне, спутник наш небесный, второй после Солнца по яркости, может влиять на менструальный цикл женщин, то что уж говорить о нас, смертных мужиках?

– К утру у тебя в голове прояснится, Дейв. Спокойной ночи.

О’Брайен отключился, думая о Макс.

– В следующий раз добуду ей настоящую собачью няньку, – пробормотал он, забрался в джип и съехал с тротуара на дорогу.

О’Брайен выехал на Вашингтон-авеню и направился на север. Проезжая мимо клуба «Оз», он увидел, как у дверей собирается очередь. Парковщики метались, расставляя «Мерседесы», «Ягуары» и «БМВ». Бомонд подтягивался к техно-собору, выстроенному на фундаменте нарциссизма. К зданию, созданному Джонатаном Руссо, человеком настолько же нарочитым, насколько нарочита музыка, играющая у него. Иди по дороге из желтого кирпича в страну Оз и заблудись в маковых полях.

Внутри клуба, не сомневался О’Брайен, музыка грохочет с такой силой, что ни один из блестящих клиентов не услышит хлопка пистолетного выстрела. А если и услышат, он не отличим от хлопков «Дом Периньон» или «Крюг», бьющих фонтанами в VIP-закутках.

Но О’Брайен приехал сюда не убивать Руссо, а заставить его говорить. Ствол пистолета, прижатый ко лбу, говорит лучше всяких слов. Прежде чем зайти в «Оз», О’Брайену нужно побывать у Серхио Конти. Пока О’Брайен ехал на север по Вашингтон-авеню, он миновал легендарный ресторан «Каменный краб Джо» и дорогой стрип-клуб «Парадайз». И теперь у него созрел новый план.

Шикарные многоэтажные дома Уэйверли возвышались над заливом Бискейн и мерцающими огоньками яхт за миллионы долларов; яхты стояли у причалов, аренда которых стоила дороже месячных выплат за шикарную квартиру.

О’Брайен припарковался в «Палм-Бей Марина», рядом с Уэйверли, нацепил на голову панаму и пошел к многоэтажке. О’Брайен нес в руке маленький ящик с инструментами и, огибая толстые канарские пальмы и террасы бугенвиллей, шел вдоль здания к пляжу. По дороге он поглядывал на электрические кабели, питающие левый, отдаленный, сектор здания. Он заметил распределительную коробку кабельного телевидения, из которой кабели расходились по секциям. Проходя мимо, О’Брайен небрежно достал складной нож и быстро, как садовник, подрезающий розу, перерезал основной кабель. Не задерживаясь, он пошел дальше, в сторону бассейна, находящегося позади здания у океана.

Теперь, подумал он, будем ждать. Пять-десять минут, и на ночного менеджера обрушится шквал звонков. О’Брайен разложил шезлонг рядом со спа, уселся в него, посмотрел на часы и опустил поля шляпы. Десять минут, и он отправится к входной двери. Десять минут – год в масштабах оставшейся у Чарли Уильямса жизни.

О’Брайен поднялся и подошел к ограде, отделяющей зону бассейна от людей на пляже. Он посмотрел сквозь сварные прутья двери, через которую можно было пройти к лесенке, спускающейся на песок. Луна уже поднялась высоко над океаном, ее свет смягчал белизну песка. Вдоль прибоя, рука об руку, шла влюбленная парочка. О’Брайен представил, что же видит Чарли Уильямс сквозь прутья своей камеры.

Он посмотрел вверх, на балконы с видами за миллион долларов, и вспомнил, где он допрашивал Серхио Конти. Верхний левый пентхаус. Там горел свет, и О’Брайен пошел к двери.

* * *

– Охрана, – произнес голос с испанским акцентом.

– Кабельное Майами. Мне звонили, что ваша система вышла из строя.

– Ага, даже здесь, в офисе. Я смотрел, как Бразилия разносит Мексику, и тут все сдохло. А почему ты не в униформе компании?

– Парню с этой смены пришлось ехать с женой в больницу. Это их первый ребенок. Меня вызвали, потому что я живу неподалеку.

– Блин, это круто. Верни нам побыстрей картинку. У меня уже телефон разрывается.

– Да не вопрос. Мне нужно посмотреть на соединения. Снаружи уже проверил. Пока не понял, в чем дело. Должно быть, что-то внутри – соленый воздух может разъедать коннекторы. Могу проверить под крышей, где линии распределяются.

О’Брайен взглянул на надписи под стеклом. «Конти, S-1795».

– Коробка раздает с крыши вниз. У тебя есть пустые номера на семнадцатом этаже? Я проверю один из их телевизоров, тогда будет ясно, где проблема.

– Само собой. Народ из семнадцать-два в Европе. Сейчас дам ключ.

* * *

О’Брайен поднялся на стеклянном лифте к пентхаусам. Лифт открылся в большой атриум, который выглядел в точности как главный вестибюль, вплоть до полов из итальянского мрамора и фонтанов. О’Брайен спустился в шикарный зал со скрытым освещением, украшенный иностранными картинами и небольшими романскими статуями. Он остановился у двери с надписью «1795», открыл ящик с инструментами и достал из него «глок». Потом нажал кнопку запись на маленьком диктофоне, спрятанном в кармане рубашки, и постучал в дверь.

– Кто там? – спросил грубый голос.

– Техническое обслуживание, сэр. Молния попала в систему и поджарила несколько кабельных приемников.

Мужчина отпер дверь и открыл ее.

– Ага, я смотрел «Дискавери», и мой гребаный телик вырубился, как раз когда там вскрывали египетскую гробницу.