—Учту,— кивнул Иоанн.— А сюда я тебя пригласил, потому что не хотел, чтобы нас хоть кто-то мог подслушать.

—Значит что-то все-таки случилось…— медленно произнесла она.— Говори прямо. Я выдержу.

—Твой отец мертв.

—Ох!— воскликнула она, покачнувшись в седле, но Иоанн был рядом и поддержал ее. Ехали то стремя в стремя.

—Когда?

—Два дня назад. Официально мне еще об этом не сообщили, но разведка уже донесла. Пока кратко. Жду более подобные сведения.

—Убили?

—С очень высокой вероятностью. Он отказывался выступать даже номинально против нас в поход под любыми предлогами. Ему даже денег давали. Много. В подарок. Но нет. Отказывался. Вот и убрали как неугодного. Рядом с ним же всегда достаточно много католических священников. Фридриху требовалось, чтобы рядом с его армии в походе по землям Польши и Литвы шел бы местный правитель. От греха подальше.

—Что же теперь будет…— покачала головой Ева.

—Это я у тебя и хотел спросить. Что теперь будет? Говорят, что Папа лично вмешался в долговой конфликт между Казимиром и банкирами. Признав, что тот никому ничего не должен и что любое взыскание долгов с него или его наследников будет расценено им как вызов Святому престолу.

—Отец об этом успел узнать?

—С какой стати? Ему никто и не собирался сообщать. Он был больше не нужен. А вот его детям — да, сказали. Заранее. И показали проект буллы еще до ее обнародования.

—Откуда это удалось узнать?

—Людовико Моро помог. Его ведь банкиры тоже оказались связаны с этим решением. А у него отношение к Папе… ну, скажем так, весьма далекое от добросердечного. Тот уже успел несколько раз засунуть свой нос во внутренние дела Миланского герцогства и немало насолить Моро. Причем довольно топорно, так как поддерживал своих родственниках в разных мелких владетельных спорах. А однажды даже пытался пропихнуть герцогу в вассалы родича на очень теплое местечко. Как ты понимаешь — Людовико такое в гробу и в белых тапочках желал бы видеть. Из-за чего имеет зуб на Папу.

—Еще бы…— покивала она.— А разве эти сведения о булле не должны были сохраняться в тайне?

—Ну… формально — да. Впрочем, никакой особой тайны из них не делали. Даже если бы о них узнал Казимир — и что с того? Ему все равно умирать. А так…— пожал руками Иоанн.— К тому же Моро достаточно умен, чтобы рассказать мне всю историю иносказательно. И в его письме вообще нельзя ни в чем уличить. Мы оба с ним любим такие головоломки с загадками и уже, наверное, года два или даже три шлем друг другу их. Просто для развлечения. Представляю, как кипят мозги у тех, кто их догадывается копировать. Не удивлюсь, если в Святом престоле так и не узнали о том, что это он мне всю эту историю в деталях слил. Даже если читали это письмо.

—Интересно.

—Моро вообще голова. Очень мне симпатичный человек в отличие от его психованных родственничков.

—И много с кем ты еще играешь в шарады?

—Каждый влиятельный политик в Европе требует своего подхода. Кто-то загоняется на формальностях и письма тонут в пустой велеречивости. Кто-то вот такие головоломки. Кто предпочитает общаться прямо. Кто-то топит все в деталях. И так далее. Ты же видела мою картотеку. Вот — приходится подбирать к каждому ключик. Но это ладно. Что скажешь о своих братьях и текущем раскладе?

—Владислав как был королем Чехии, так и останется. Вряд ли его оттуда подвинут. Он проявлял лояльность Фридриху.

—Пойдет в поход?

—Лично? Вряд ли. Он же не дурак. Но какие-то войска может отправить под давлением. Впрочем, не уверена. Скорее всего он просто затянет сборы или еще как-то пропустит все сроки, непрерывно посылая Фридриху письма о том, что все пропало и нужно больше золота…

—Славно если так выйдет.

—Корона Польши и Литвы вряд ли удастся удержать воедино. Ни Ян, ни Александр, ни Сигизмунд не являются для этого достаточно сильными политиками. Сигизмунд — очень ловок. Но он младший. Так что ему в ближайшее время вообще не на что надеется. Разве что он подсуетится и отравит Яна или Александра.

—А он может?

—Кто знает? Но от него я этого могу ожидать. Кроме того, у него есть мотив, в то время как ни Владиславу, ни Яну, ни Александру это не нужно.

—А если Ян станет и королем Польши, и Великим князем Литовским?

—Это исключено.— покачала головой Ева.

—Совсем?

—Совсем. Формально старшим является Владислав. И наследовать престол Польши и Литвы должен он. Но аристократы Чехии потребуют, чтобы король жил преимущественно у них, а Польши — чтобы у них. Из-за этого будет очень сложно договориться.

—Но не невозможно.

—Я допускаю, что смогут. Хотя не верю. Да и там ведь еще и Литва есть. И ей тоже хочется, чтобы их правитель жил у них, а не мотался где-то. А в то, что аристократы Польши, Литвы и Чехии смогут прийти к единому мнению вряд ли хоть кто-то поверит. Скорее Страшный суд случиться, чем это произойдет.

—Кроме того такое усиление Владислава решительно не нужно Фридриху.

—Да, без всякого сомнения. Это в первую очередь. И он приложит все усилия к тому, чтобы Владислав так и остался королем Чехии. Где и сидел бы тихо-тихо.

—А что мешает Яну занять два оставшихся престола?

—То, что он вообще-то не наследник. И мой отец не собирался так быстро умирать. Возможно ты не знаешь, что папа после военных поражений, которые потерпел от тебя, вел переговоры с магнатами о признании Владислава. И если верить его письмам — весьма успешно. И собирался сделать его в ближайшее время соправителем.

—Но ты же сама говорила — аристократы не договорятся.

—Это сейчас — когда нужно замещать вакантные престолы. А если бы был жив папа, то Владислав смог бы объединить Польшу и Чехию единой властью. Литву… не знаю, не уверена. Но после поражения от тебя папа очень много делал для сближения Польши и Чехии. Тем более, что там все близко.

—Может быть его за это и убили?

—Может быть. Для Фридриха это стало бы катастрофой. Ведь Чехия и Польша объединенная единой унией оказалась бы второй по силе державой в Священной Римской Империи. А если бы туда присоединилась бы еще и Литва, то положение Габсбургов очень сильно пошатнулись бы. Да еще в союзе с Венгрией о котором папа так пекся последнее время. По сути это могло поставить Габсбургов в положение войны на два фронта. Да, Фридрих сумел поженить своего наследника и дочь Карла Смелого. Но это пока очень шаткий союз. И в него мало кто верит. Да и новый король Франции вряд ли будет сильно дружествен Габсбургам.

—И он, то есть, Фридрих, сейчас постарается разбить престолы Казимира между максимальным количеством наследников?

—Да. В этом нет никаких сомнений. Возможно даже для Сигизмунда что-то придумает. Потому что братья хоть и спокойные, но…