Ну, или просто любовницу поменять. Это уж точно.

Я думаю, что не вспоминал о Юле все это время, и только утверждаюсь в правильности своей мысли.

Возвращаюсь к сыновьям, уже поборовшим смущение и теперь гневно сопящим. Как всегда, когда ловлю их на утаивании чего-либо.

- Квартиру нашли, значит? Одну на двоих? Или… На троих?

- Не твое дело, - тут же рявкает Дима , и я даже удивляюсь. Он обычно посдержанней.

Значит, все серьезно. Очень серьезно. И это не хорошо и не плохо. Просто… Черт, как я эту хрень буду избирателям объяснять? Пенсионерам, учителям, медикам? Моему костяку, который за меня голосует.

Делаю в голове пометку усилить контроль над сми.

Вот почему дети, даже вырастая, постоянно добавляют проблем?

- Ну да. Еще что-то хотели?

Молчат. А потом Ромка неожиданно робко спрашивает:

- А чего там с Дарьей Викторовной? Ну… Той, что у нас квартиру снимала? Мы заходили сегодня, она как-то…

- Что? – я , когда надо, умею делать лицо кирпичом, профессия обязывает. Но вот в душе екает. Что там с бешеной кошкой? Я ее, вроде, довольной оставил. Мурчала.

- Ну… Мы так поняли, что вы договорились? Да? Раз она все еще там?

- Да, договорились.

Сыновья смотрят странно. Что, с лицом все же что-то? Не удержал? Блять.

И матерюсь опять…

- Еще вопросы?

- Нет.

- Ну тогда жду ключи от байков через неделю. Или извинений за поведение. С исправлением, естественно.

Парни синхронно прищуриваются, прошивают меня злыми взглядами, разворачиваются и выходят.

Дверью не хлопают – и то хорошо. Раньше хлопали. Ксюше один раз даже пришлось слесаря вызывать.

Я сижу, смотрю на ключи от квартир.

И иррационально чувствую гордость.

Потому что парни мои выросли мужиками. И, наверно, есть в этом и моя заслуга. Я надеюсь.

Потом день катится в обычном режиме.

Выделяется только неожиданное приглашение к мэру.

Запланировано не было, а потому я напрягаюсь. Но Верхов дружелюбен и спокоен.

Приглашает на бизнес-ланч, долго рассуждает о ситуации в городе перед выборами, потом что-то про свою семью, про дочь, про жену. Я понимаю, что его просто достало все, и хочется потрепаться , как говорится, «за жизнь». Но напряг не отпускает. Не все так просто. Не у нас.

Слушаю, киваю, рассказываю немного про своих парней.

- Тебе надо жениться, Роман Дмитриевич, - благодушно говорит Верхов, - и еще детей.

- Да мне бы за этими уследить, - осторожно улыбаюсь я. А вот и напряг. Пришел.

Руки сами тянутся к пачке сигарет.

- Нет, Роман, ты не понимаешь, - Верхов с сожалением смотрит, как я закуриваю, вздыхает. Сам он бросил и теперь страдает. – Ты – неженатый, а значит, что? Ненадежный. Перед выборами будут копать, понимаешь? И сам знаешь кто. И они не будут деликатны. А потому любую возможность будут использовать. Если откуда-то выползет баба и расскажет о твоих постельных предпочтениях, особенно о нестандартных…

- Да у меня вроде все стандартно, - перебиваю я, не особо довольный тем, что мы от обсуждения семейных милых дел как-то резко перешли к моим постельным пристрастиям.

- Не важно, как у тебя. Если надо прицепиться – прицепятся. Да что я тебе рассказываю? Сам все знаешь.

Тут я вынужден кивнуть. Знаю.

Сколько крови попили мне эти твари!

И мои дети расстарались тоже, чего уж там.

- Ну так вот, – продолжает мэр, незаметно вытащив у меня из пачки сигарету и прикурив.

На пару секунд его выносит от удовольствия, но потом смотрит на меня, и взгляд неожиданно острый.

А я уже давно понял, что нихрена меня сюда не для беседы по душам про семью и детей пригласили. ЦУ дать. Ценные указания, то есть. Блядство. Ну вот как тут не материться? Ни на секунду не расслабишься.

- Я не хочу, чтоб здесь сел чужой человек, ты понял меня, Зверев? – Верхов щурится от дыма, смотрит тяжело, я киваю. – Мне этот город нужен. А потому, не вздумай проебать выборы. Если для этого нужно будет жениться, ты женишься. И будешь показывать пузатую жену на фотках в журналах и прочем говне. Слишком большой кусок на кону. Я знаю, что ты навел мосты уже давно со всеми. С кем нужно. Не выпускай ситуацию. А то есть у меня ощущение, что ты на расслабоне.

Я как угодно сейчас, только не на расслабоне.

Верхов матерится еще реже, чем я, и, если так делает, значит, есть причины. Значит, его жестко давит Москва, желая протолкнуть сюда своего казачка. А если он сядет, то это трындец половине бизнеса города, многим людям при погонах, и вообще , жёсткий передел собственности.

Это никому из местных не нужно, потому все, конечно же, рады меня поддержать.

Тем более, что присланный казачок уже начал наводить порядки, и они никого в восторг не приводят.

Но мы пока что смотрим.

Не все от нас зависит, к сожалению.

Регион у нас не особо жирный, но стабильный. За то и любят.

А сейчас есть все шансы эту стабильность проебать.

И это только столице на это насрать. Им главное – бабки ртом и жопой жрать, а остальное – похрен.

Как говорится, после нас – хоть потоп.

А потому нынешний губернатор делал все, чтоб их сюда не пустить. И новый губернатор будет проводить ту же политику. Ну и мы тут, на местах.

Но для этого надо сначала выиграть. Понятное дело, выборы – не панацея, и подкрутить можно в любую сторону, но лишняя шумиха ни к чему. Чтоб потом не за что было зацепиться и крутануть все в обратную сторону.

Я думаю про своих парней. Вот уж у кого нестандартные постельные интересы.

И в кого такие?

Приезжаю с ланча в задумчивости. Жениться не хочется, вот абсолютно. Да и не на ком.

В голове возникает образ голой спины Дарьи Викторовны. Ее волосы, растрепанные и пушистые, лежат на подушке, по коже скользят лучи пробуждающегося солнца…

Красивая женщина.

Но жениться…

А потом мне звонит Ваня.

И я понимаю, что нормальный рабочий день стремительно летит к чертям. Собственно, это с бизнес-ланча было понятно, но сейчас все еще сильнее ухудшается.

Дарья.

- Валя, ты же говорила, что все идеально? Как же ты могла просмотреть?

Я неверяще смотрю на подругу, отбрасываю в сторону документы.

Реально, филькину грамоту.