Закончив разнос, Стэнфорд Макфарлейн указал на паркетный пол:

— На колени, мой мальчик. Пришло время просить прощения у Всевышнего.

По лицу сержанта-комендора разлилось облегчение. Послушно преклонив колени, он опустил голову, бормоча слова молитвы. Взглянув на него, Макфарлейн увидел шрамы, покрывающие голову подчиненного. Напоминания о жизни грешника, эти шрамы, вне всякого сомнения, были оставлены пивными бутылками, разбившимися вдребезги о голову Бракстона.

Отступив назад, чтобы дать Бойду пространство, необходимое для обретения мира с Богом, полковник прошел к контейнеру в дальнем углу комнаты, в который были упакованы «Камни огня», готовые к транспортировке. Получение наперсника явилось предварительным этапом сложной операции, первым шагом к достижению цели. А целью было полное очищение мира от порока, от распущенности.

Подобно Древнему Египту, Америка двигалась по пути разрушения, мир ничем не отличался от того, каким он был во времена фараонов. Одна за другой насылались на безбожных язычников казни, и только Моисей и его израильтяне были неуязвимы перед ними. Вот и нынешняя эпоха увидит во всей силе могущество Господа, его «быстрый сверкающий меч», разящий лжепророков, проповедующих с экрана телевизора стремление к богатству. И те, кто не внемлет предостережениям ветхозаветных пророков, обнаружат на себе, как Бог карает за грехи.

Времени осталось совсем мало. Америка должна пережить возрождение раскаяния — страна забыла слово Господа, переданное пророками. Необходимо скорректировать курс. Нужны святые воины.

Макфарлейн остановился перед картой в рамке, висящей на стене за письменным столом. И, отыскав Вашингтон, перевел взгляд строго на восток — на Иерусалим.

— О, священный город Сион, сверкающий драгоценный камень Господа, — пробормотал он. — Бог сказал, что храм будет восстановлен… и так оно и будет. — Воспрянув духом, полковник отвернулся от карты: — Поднимайся с колен, мой мальчик, и начинай действовать, как и подобает избранному Богом.

Бракстон выпрямился во весь рост, и тут по внутреннему коммутатору прозвучал бестелесный голос:

— Сэр, Элиота Гопкинса только что доставили в комнату ожидания.

Обрадованный Макфарлейн повернулся к своему подчиненному.

— Проводи директора музея в кабинет. И не забудь устроить ему гостеприимный прием в духе «Розмонта».

— Откуда тебе столько известно о Моисее и его египетских корнях? — поинтересовалась Эди, пока они с Кэдмоном ждали, когда загрузится компьютер.

Ночной дежурный, добродушный студент расположенной неподалеку юридической школы Джорджа Мейсона, предоставил им доступ к компьютеру в кабинете. Напоминающий скорее кладовку, кабинет был заставлен пластиковыми банками и коробками. Устроившись рядом друг с другом перед компьютером — Кэдмон уселся в единственное крутящееся кресло, Эди примостилась на коробке, — они приготовились к кибершпионажу. Хотя для Эди было тайной, что намеревался обнаружить Кэдмон.

— Еще учась в Оксфорде, я какое-то время увлекался египтологией, — ответил на ее вопрос Кэдмон. — Это было еще до того, как мне вскружили голову рыцари-тамплиеры, и я «пересел в другой вагон», как любите говорить вы, янки.

— Рыцари-тамплиеры? Да, понятно. — Решив поделиться информацией личного характера, Эди добавила: — У меня диплом по проблемам женщины в современном обществе.

Улыбнувшись, Кэдмон многозначительно подмигнул ей:

— Почти такой же туманный предмет, как и история Средних веков. Ну, а фотографирование экспонатов в музее Гопкинса?

— Надо же девушке как-то зарабатывать на жизнь.

Наслаждаясь безобидным флиртом, Эди гадала, что из всего этого получится. После чудесного спасения в Национальной галерее искусств они решили поселиться в одном номере. Предпримет ли Кэдмон какие-нибудь шаги, когда они разберут постели? Пытаясь представить себе, как это будет, Эди разглядывала его руки, восхищаясь проступающими венами. Такие же руки она уже видела. Во Флоренции, у «Давида» Микеланджело.

Этот мужчина, умеющий постоять за себя, с красивыми сильными руками, вызывал у нее неподдельный интерес, и Эди решила «приподнять крышку» чуть выше.

— Сегодня ты что-то говорил про турне в поддержку книги.

— Я недавно выпустил книгу о мистических культах Древнего Египта, что позволяет мне добавлять теперь в свой послужной список слово «писатель».

— Значит, ты у нас кто, историк?

Кэдмон ввел с клавиатуры пароль доступа, полученный от ночного дежурного.

— На самом деле я считаю себя реисториком.

— Когда я последний раз заглядывала в словарь Уэбстера, этого слова там не было.

— В Оксфордском словаре английского языка его тоже нет. Но, не найдя подходящего слова, чтобы описать то, чем я занимаюсь, я был вынужден изобрести его сам.

— И чем же именно реисторик отличается от обычной садовой разновидности историков?

— Историк собирает, изучает и интерпретирует материальные свидетельства, дошедшие до нас из близкого и далекого прошлого, — ответил Кэдмон, запуская программу поисковой системы. — Напротив, реисторик обнажает то, что оставалось скрытым от простых людей, ученых и пересудов.

— Ну, определенно, ты сделал весомую заявку на звание иконоборца, — улыбнулась Эди.

— Да, это так. Но хватит обо мне. — Подавшись вперед, он взял блокнот с эмблемой «Холидей-Инн» на каждой странице и достал из нагрудного кармана ручку. — Мне нужно, чтобы ты рассказала мне в мельчайших подробностях все свои похождения сегодня утром.

— Ты имеешь в виду, в музее Гопкинса? — Дождавшись утвердительного кивка, Эди положила подбородок на кулак, погружаясь в воспоминания. — Ну, о кольце с иерусалимским крестом я уже говорила. Но не упомянула о том, что, расправившись с доктором Паджхэмом, убийца сразу же разговаривал с кем-то по сотовому телефону. Я насчитала семь цифр, так что звонок был местный.

Кэдмон черкнул в блокноте: «Телефонный звонок в Вашингтон».

— И я запомнила, как убийца сказал что-то про «Лондон, девятнадцать ноль-ноль». — Последние четыре слова Эди заключила в кавычки, изображенные рукой в воздухе. — Впрочем, быть может, про Лондон говорил полицейский. Точно не помню, извини. Так! Подожди! — Она возбужденно хлопнула ладонью по столу. — Убийца упомянул какое-то место под названием Розмонт.

— Так, проверим, правильно ли я все понял: телефонный звонок в Вашингтон, Лондон, девятнадцать-ноль-ноль, Розмонт. — Кэдмон вырвал листок из блокнота.

— И что теперь? — Эди пододвинула зеленый ящик ближе к столу, чтобы лучше видеть монитор компьютера.

— А дальше мы нырнем в бездонную пропасть.

— Спасибо за ненужную драматизацию, будто я и без этого недостаточно напугана, — толкнула его локтем в руку Эди.