Вильгельм Александрович родился в г. Неборуве, – сейчас Польша. В 1871 году окончил Варшавскую художественную школу. Когда ему исполнилось 19 лет, вдруг решил стать художником и вступить в брак с кузиной. Отец категорически был против этих намерений. Брак с двоюродной сестрой запрещала католическая вера, художником быть считалось неблагородным делом. Поэтому юноша бросает отчий дом и едет в Рим. Мытарства, с которыми пришлось там встретиться, не помешали ему стать, несмотря на возраст, первым призером Академии Св. Луки, получить серебряную медаль и звание «Первого Римского рисовальщика». Но как раз в Италии проявилась житейская неприспособленность мастера, которому всё, кроме творческого воодушевления, было лишним. И если бы не помощь братьев Сведомских, то он умер бы от голода. Они на носилках гробовщика перенесли умирающего поляка к себе в мастерскую, выходили его и после этого постоянно проявляли заботу. Забрали Котарбинского и привезли его в Киев, где он стал навсегда киевским мастером. Иногда ездил в Санкт-Петербург, где в 1900 году в Академии искусств прошла его персональная выставка, на которой экспонировалось около 150 сепий и ряд больших холстов.

Известный Третьяков облюбовал для своей галереи «Лепту вдовицы», но попросил художника изменить свою подпись латинским шрифтом на кириллицу, от чего тот категорически отказался: «Я всегда так подписываюсь, и не буду ради денег перерабатывать произведение. Вы приобретаете картину, а не подпись!» Жена мецената, сожалея, что эта работа не попала в их собрание, приобрела ее для себя. Картина после ее смерти, согласно завещанию, все-таки очутилась в Третьяковской галерее.

Жизнь художника в Киеве была довольно однообразной. Его любимая кузина стала вдовой, и они, в конце концов, поженились. Котарбинский приехал с женой в Киев, чтобы показать ей свой любимый город и собор, познакомить с друзьями. После осмотра города в собор она явилась в густой, черной вуали, уже под вечер, когда все разошлись. С товарищами знакомиться наотрез отказалась. Его собратья по кисти, братья Сведомские, уверяли, что у «знаменитой кузины» такая «рожа», что лошади на улицах пугаются. Супруги в скором времени разъехались. После неудачных попыток создания семьи, своего жилища и мастерской, Котарбинский надолго поселился в отеле «Прага». Сейчас – один из корпусов отеля «Театральный». При этом он имел возможность купить себе дом и быть довольно зажиточным, ибо его картины постоянно пользовались спросом. Попадались и довольно серьезные заказы. Это, во-первых, росписи во Владимирском соборе. Вместе с Павлом Сведомским они написали там 18 картин и 84 отдельные фигуры. Он стал одним из основателей Общества Киевских художников.

В. А. Котарбинский. Литография, 1910-е гг.

Также Вильгельм Александрович выполнил росписи в домах Терещенко и Ханенко, где они гармонично объединены с шедеврами европейской живописи, висевшими на стенах. Художника беспокоило исключительно качество красок. В комнате отеля стояли мольберты с начатыми и законченными картинами. Под длинной дубовой скамьей собрались заметенные туда хозяином окурки, обрывки бумаги, пустые коробки из-под папирос и спичек. Во второй, маленькой, которая использовалась как спальня, была всегда неубранная кровать и всюду рассыпанный табак. Она имела такой вид, что во время гражданской войны, когда комендатуру Красной армии разместили в отеле, захламленную комнату не тронули. А старика-художника жалели, не отселяли, и даже не трогали. Но он боялся выстрелов на улицах. Поэтому забрал «свое барахло» и в 1919 году перебрался жить на квартиру к Праховым (Трехсвятительская, 20).

Умирал тяжело, от склероза и паратифа. Последний вздох испустил 4 ноября 1921 года. Но осталось богатое художественное наследие хорошего мастера, которое доносит людям его внутренний мир мистических явлений и загадок. Как здесь не вспомнить стихи Иосифа Бродского о художнике, после которого остались только «Иуды и Магдалины».

Мистическая история с привкусом ванили

Обыватель, в том числе и киевский, ищет во всех историях всевозможную мистику, приметы, ворожбу и всяческую ерунду! Ко мне нередко подходят экзальтированные личности, в большинстве перезрелые, и требуют у меня книги, но обязательно с мистикой и загадочностью… А я реалист, хоть и суеверный! Верю только в торжестворазума и логики. Вот эта история, хотя и не связана с Киевом, доказывает, что всему можно найти научное объяснение.

В 1978 году в отделение Pontiac корпорации General Motors пришло письмо, гласившее: «Я понимаю, что могу показаться идиотом, но всё, что я хочу рассказать, – святая правда. В нашей семье все очень любят мороженое. Каждый вечер после ужина мы решаем, какой сорт будем есть на десерт, и я еду за ним в магазин. Проблемы начались после того, как я приобрел новый „понтиак“. Каждый раз, когда я покупаю ванильное мороженое и собираюсь вернуться с ним домой, машина напрочь отказывается заводиться! Если мороженое клубничное, шоколадное или любого другого сорта – никаких проблем. Звучит глупо, но, может быть, в „понтиаке“ есть нечто, что реагирует на ванильное мороженое?»

Дом Ханенко. Фотография 1910-х гг. из коллекции автора

Разумеется, в службе поддержки клиентов к письму отнеслись скептически, и все же – «клиент всегда прав!» – послали инженера на проверку. Есть у них на «загнаивающемся Западе» такое!

Владелец автомобиля оказался вежливым, образованным человеком, и на сумасшедшего похож не был. Поехали в магазин, купили ванильное мороженое. Все точно – машина не заводится! Так продолжалось несколько дней подряд. Шоколадное – заводится. Клубничное – заводится. Ванильное – нет. Инженер был человеком здравомыслящим и отказался верить в то, что у автомобиля может быть аллергия. Он отмечал все детали поездки – время, какой бензином, на какой колонке заправляли машину, даже температуру и облачность. В конце концов, выяснилось, что дело не в самой ванили, а в расположении товаров в торговом зале магазина. Ванильное мороженое – как самое ходовое – размещалось в холодильнике самообслуживания у самого входа, а все остальные сорта – в глубине зала, и продавались через кассира. Купить ванильное можно было намного быстрее, чем любое другое.

Задача перешла в разряд технических: почему машина не заводится, если хозяин возвращается к ней быстро? И ответ был найден: двигатель не успевал остыть, и в карбюраторе оставались пробки, вызванные интенсивным испарением бензина. Что, в свою очередь, повлекло необходимость совершенствования карбюратора, но это – уже совсем другая история. Так и популярность творчества Вильгельма Котарбинского объясняется той мечущейся предреволюционной эпохой, когда людям хотелось чего-то необычного и странного. Неспроста тогда писал Федор Сологуб: «Ветер тучи носит. Носит тучи пыли. Сердце сказки просит. И не хочет были!» Работы художника хорошо смотрелись в журналах и на открытках, но трудно было их представить на стенах жилища!

Лукьяновский замок, где родился президент, объединил судьбы брата Ленина и Фанни Каплан

Об этом мрачном доме в Киеве, с