– Надя, – муж сделал шаг в ее сторону, – ну зачем тебе эта морока? Зав производством – знаю я, что это означает. Ты будешь носиться как заведенная между редакцией и типографией, а там – то бумагу вовремя не завезли, то печатная машина сломалась! Нервов угробишь кучу, а денег небось – кот наплакал.

– Дело не в деньгах, – деревянным голосом заметила Надежда и выпрямила спину.

– Я же тебя ни в чем не ограничиваю, трать на себя, сколько нужно!

– Значит, ты тоже считаешь меня пустой меркантильной личностью! – с хорошо разыгранной обидой вскричала Надежда. – Спасибо!

– Почему – тоже? Кого конкретно ты имеешь в виду? – удивился муж.

– Да всех! – буркнула Надежда и отвернулась.

– Надя, – муж подошел близко и взял ее за плечи, – ну зачем тебе работать? Только все наладилось, ты отдохнула, посвежела, кот под присмотром – и на тебе, на работу она устраивается. Неужели тебе так плохо дома?

– Мне не плохо, – честно ответила Надежда, – мне скучно. Я чувствую себя ненужной.

– Ты мне нужна, – поспешно сказал муж.

– Ах, оставь! – бросила Надежда.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном! – рассердился Сан Саныч. – В конце концов, я много работаю и имею право требовать, чтобы ты хотя бы советовалась со мной, принимая решения насчет работы!

– Вот как раз сейчас этим и занимаюсь, – усмехнулась Надежда, – и если я буду работать, тебе не придется так надрываться. Будешь проводить больше времени со своим ненаглядным котом, раз я, по твоему мнению, плохо за ним ухаживаю.

– Я такого не говорил! – муж пошел на попятный.

– Ну, хорошо, – Надежда решила не доводить дело до открытой конфронтации.

У нее было правило – вечером не ругаться. То есть можно немножко поспорить, но перед сном обязательно помириться. В противном случае спорящих ожидает бессонная ночь, и кто его знает, что там будет утром. Знавала Надежда одну пару, после особенно горячих дебатов у мужа на рассвете случился инфаркт. Не дай Бог!

– Еще ничего не решено, только предварительное собеседование было, – сказала она, – я выясню насчет ненормированного рабочего дня и все расскажу.

Муж сказал, чтобы она не принимала скоропалительных решений и хорошенько подумала, стоит ли игра свеч. Кивая головой, Надежда преисполнилась уверенности, что все подозрения насчет ее расследований у мужа пропали. Выходя из кухни, она оглянулась на кота. Под ее суровым взглядом кот стал меньше в объеме раза в четыре – от страха пригладилась шерсть.

«Ты наушник и ябеда, – просигнализировала ему Надежда, – завтра я с тобой разберусь».

Кот резко погрустнел, он понял, что его песенка спета.

Надежда же пробралась в ванную, прижимая к груди мобильный телефон. Она пустила воду и набрала номер Елены Селивановой, давней ее коллеги, которая нынче организовала свое издательство и к которой Надежда, по ее словам, собиралась идти работать. То есть это она мужу так сказала, а на самом деле сейчас о работе она не думала, разобраться бы с этим странным делом, в которое, надо сказать, ее впутали без всякого ее желания. Как говорится, без меня меня женили.

Однако нужно быть во всеоружии, мало ли что.

Елена ответила быстро и Надежду узнала сразу, однако голос у нее был очень расстроенный.

– Случилось что? – прямо спросила Надежда. – Дома или на работе?

– На работе, – вздохнула Елена, – представляешь, только-только оперились, офис сняли под издательство приличный, авторов привлекли, и вдруг… Вызывают меня утром рано – ограбление.

– Как это? Сама говорила – офис приличный, значит, охрана должна быть…

– Вот именно! Знаешь, все странно очень, – жаловалась Елена. – Офис у нас на первом этаже. Так влезли прямо в окно, а сигнализацию отключили. Охрана общая, на все здание. Охранники сидят у себя на пульте, ничего не видят.

– Много взяли?

– Да у нас и брать-то нечего! – вздохнула Елена. – Милиция приходила – ничего, говорят, непонятно! Это, говорят, не обычные хулиганы. Или там технику хотели украсть, компьютеры, допустим. Эти, говорят, люди грамотные, раз сумели сигнализацию отключить незаметно. В общем, ничего не взяли, только у редакционного компьютера жесткий диск вытащили. И еще у двух сотрудников компьютеры повредили. А у бухгалтеров не тронули, и у художников тоже.

– А на жестком диске… – Надежда умела соображать быстро.

– Ну да, на жестком диске все романы, которые мы печатать собирались! Конечно, издательский портфель еще не полностью сформирован, но все-таки…

– Чем я могу помочь? – спросила Надежда Николаевна. – Так просто, по дружбе…

– Надя, у меня, как назло, ведущий редактор с сегодняшнего дня в отпуске, в Турцию она улетела. Надо срочно базу данных восстанавливать, в почте поискать, еще где… Понимаешь, не хочется снова к авторам обращаться: подумают, что мы несерьезное издательство, если умудрились потерять их романы.

– Ладно, завтра часам к одиннадцати буду, – решительно сказала Надежда.

Она села на край ванны и задумалась. Третьего дня она сказала журналистке Лиле Путовой, что к ним в издательство прислали рукопись последнего романа Алексея Кондратьева. И еще от полной дурости назвала настоящее издательство – «Норд-Вест».

Балаболка Путова тут же тиснула в газетке заметочку: таинственная смерть известного писателя и так далее. Еще сослалась на компетентный источник – на Надеждины враки. Ох уж эти журналисты! Но она тоже хороша.

Заметка была в позавчерашней газете. А вчера рано утром или ночью неизвестные влезли в офис издательства. Влезли профессионально, ничего не украли, только похитили жесткий диск.

Да уж, тут не надо быть семи пядей во лбу, и так все ясно. Смело можно предположить, что злоумышленники охотились за последним романом Кондратьева. И Надежда их навела на ни в чем не повинную Елену! Как неудобно…

– Надя! – робко постучался в дверь муж. – Ты скоро? Я зубы хотел почистить…

Уже перед самым сном Надежда еще кое-что вспомнила.

Она включила ноутбук и набрала в поисковой строке «Онуфриевская псалтырь».

Умная программа тут же сообщила ей, что эта самая псалтырь, или псалтирь, – редчайшее издание, отпечатанное в шестнадцатом веке белорусским первопечатником Франциском Скориной. Всего было отпечатано двадцать экземпляров, но почти все они погибли во время военных действий. До девятнадцатого века сохранился единственный экземпляр, принадлежавший настоятелю Свято-Онуфриевского монастыря в селе Яблоневское Тверской губернии. В середине девятнадцатого века эту редчайшую книгу приобрел для своей коллекции известный меценат и библиофил граф Тизенгаузен, но вскоре в усадьбе графа случился пожар, и уникальная псалтырь погибла в огне среди других бесценных экспонатов коллекции.

– Интересно! – вполголоса проговорила Надежда. – Значит, погибла… а что же тогда продал Кондратьев?