Я недовольно покосилась на дуэнью, борясь с желанием грубо сказать ей, что сплетни, тем более такие, меня не интересуют.

Остервенело воткнув иголку в ткань, я зашипела, а на тонкой белой ткани начало расползаться маленькое алое пятно.

Я тупо смотрела на него, машинально прижимая ранку большим пальцем и понимая, что эта краткая боль почему-то и толкнула меня к решению.

– Лизавета, мне нужно будет уйти.

– Куда мы пойдем? – спокойно спросила родственница. – Вроде как никаких визитов сегодня не планировалось, или барышня хочет по парку пройтись?

– Я одна пойду.

Женщина потрясенно округлила глаза и несколько секунд не отрываясь смотрела на меня.

– Что? Шутки шутите, мисс Дженнифер?

– Я серьезно, Лиз.

– И я серьезно! Видела я вчера, кто вас к дому привел! Негоже барышне на свиданки бегать!

– Лиза, это не свиданка, это.... – я осеклась, вспомнив, что Эштон требовал как раз свиданий.

– Значит так, Дженнифер Риверс, – наклонившись ко мне, прошипела дуэнья. – После того, что видела, я должна была немедля вашему брату доложить, и он, несомненно, настоял бы на медицинском обследовании!

– Что?..

– А вы как думали? С джентльменами гуляете, и потом ваши слова на веру принимать должны?

Я пристально смотрела на Лизавету. Обвинение было неприятное и самое плохое – доказуемое и с возможными последствиями.

– И почему ты промолчала?

– Потому что я давно и хорошо вас, юная леди, знаю. И верю, что откровенных глупостей вы совершать не станете. Верила! До того момента, как вы не сказали, что прямо сейчас собираетесь куда-то сбежать!

– Все.. непросто.

– Ну и как же?

Немного помявшись, я отложила вышивание и рассказала дуэнье про все, что произошло на нашей последней с Эштоном встрече.

Про Мегги и ее слова, о том, как обедала с рыжим лодом, и нашей договоренности.

– Но вы не пошли на встречу?

– Я решила, что это будет недальновидно. Он… не всегда вел себя как джентльмен.

– Тогда почему передумали, Дженни?

Я опустила взгляд на паркетную мозаику. Переходы цветов и узоры казались как никогда интересными.

Сердце то билось где-то в горле, то ухало в живот, а голова кружилась. Полный душевный и физический раздрай.

Не знаю я! Не знаю!

– Значит так, Дженнифер Риверс! Вы поступили правильно, и нет ни малейших оснований себя винить. Это джентльмен должен думать про то, насколько уместно звать девушку на прогулку без сопровождающих. Если хотите знать, то это откровенное неуважение! Так что хватит страдать.

– Видишь ли, Лиз… осознание верности принятого решения не избавляет меня от сомнений и дурных предчувствий.

Она только утешающе похлопала меня по руке.

Остаток дня так и не принес мне облегчения.

Мы поужинали с братом, я невпопад отвечала на его вопросы и, кажется, сегодня являлась наихудшей собеседницей.

Я поднесла к губам ложку с супом-пюре, но, едва ноздрей коснулся грибной запах, скривилась от приступа тошноты и положила ложку обратно.

– Дженнифер, ты здорова? – с беспокойством во взгляде поинтересовался Роб.

– Угу, совершенно, – неразборчиво буркнула я, отодвигая от себя расписную тарелку с супом, которую сразу же забрал лакей и поставил передо мной второе.

Оное не вдохновляло совершенно.

Вот они – нервы! Правильно говорят, что барышням нервничать совершенно противопоказано, ибо пагубно отражается на хрупком здоровье.

– Ты сегодня очень тиха. И вообще в последнее время сама не своя.

– Тебе кажется, Роберт, – мягко улыбнулась я в ответ.

– Как скажешь, – не стал спорить мой умный братец и предложил универсальное на его взгляд решение. – Может тебе стоит заказать новое платье? Я слышал, через месяц премьера в опере и там ожидаются все сливки общества. Моя сестра должна блистать!

Я едва не рассмеялась. Интересно, кто надоумил моего дорогого братца, что все женские печали можно развеять с помощью нового наряда? Хотя в общем-то… мудрый был человек!

– Ты самый лучший брат! – лучезарно улыбнулась я в ответ.

Женская сущность расправила крылышки, и фантазии о новом платье несколько потеснили беспричинную меланхолию.

После ужина Роберт тепло меня обнял и сказал, что едет в Уайтс, чтобы провести вечер в приятной беседе с джентльменами своего круга. Я лишь улыбнулась в ответ и, немного подумав, прошла в библиотеку, набрала книг и вернулась в спальню.

Дом затих, только периодически слышался щебет горничных и их легкие шаги, но и это все стихло с наступлением темноты. Я же сидела на ковре и смотрела на разложенные вокруг книжки.

Я взяла разные. История, география, учебник итальянского и даже экономика для начинающих.

Странный выбор для такой барышни как я, не так ли?

Не так давно я в полной мере осознала, что зашоренность это плохо, также осознала, что у меня почти не осталось подруг и интересных тем для бесед с ними. А стало быть нужно открывать для себя новые горизонты. Так почему бы не заняться самообразованием?

Мне нужны новые знания. И новый круг знакомств.

Красивая – это не обязательно глупая, не так ли?

Я притянула к себе дневник и, открыв его на новой странице, написала заголовок:

“Новые друзья. Возможные кандидатуры”

Итак, кто у нас есть из наиболее интересных, но мною незамеченных?

Я вспомнила парочку юных леди, которые не отличались особой красотой, но с ними не связывались потому что язык был как раз язвительный, а ум острый. Почему бы не попробовать пообщаться?

Накидав для себя план действий, я уже собралась убирать дневник, когда он сам собой выскользнул из рук и открылся на странице с кандидатами в женихи. Я задумчиво смотрела на список и поймала себя на крамольной мысли о том, что замуж уже как-то не хочется.

Я еще так молода… до статуса старой девы, в котором уже нужно переживать за будущее, мне еще несколько лет. Несколько лет, которые я могу потратить так, как сама захочу. Путешествия? Почему бы и нет. Образование? Конечно же, да!

Так что вопрос к вам, Дженнифер Риверс… а так ли вам нужно замуж? И за кого? Неужели надо выходить за первого попавшегося, оцененного головой как нормальная кандидатура, только ради того, чтобы получить полагающуюся часть состояния? Отношения с братом у меня хорошие, не верю, что он станет ограничивать желания сестры. Да и отчим не считает наши расходы, только смотрит, чтобы не выходили за рамки разумных.

Через год Роберт окончательно вступит в права наследования, и уже он станет моим опекуном.