– Привет, мальчики, – беззаботно приветствует нас Кошка, проскальзывая внутрь. В руках у нее блюдо с кипящей лавой, которую она называет лазаньей. – Я принесла вам поесть, потому что подумала, что вы до сих пор не до конца освоились на кухне и домашняя еда вам не помешает.

Папа наконец заговорил:

– Ты, наверное, телепат!

Язык его выпадает изо рта и раскатывается по ковру в направлении лазаньи.

Кошка смеется и идет на кухню:

– Ага, особенно если телепат еще и замечает груду упаковок от фастфуда в мусорке.

Она ставит блюдо на стол и предупреждает папу, чтобы он был осторожен: еда такая горячая, что даже Вельзевул остался бы доволен.

Билли выходит из туалета; его язык раскатывается рядом с папиным. Папа говорит, что Кошка должна остаться. Нам самим никак не осилить столько шикарной жратвы. Улыбаясь во весь рот, Кошка накладывает нам огромные порции лазаньи; та шипит и булькает. Кошка несет тарелки на стол. Папа берет миску и насыпает туда чипсов с сыром и луком, извиняясь за то, что чесночных хлебцев не нашлось. Кошка предлагает папе включить музыку, потому что в квартире опять стало как-то мрачновато.

– Эй, а я думала, что после того, как мы украсили вашу квартиру, веселье вернулось. Да ладно тебе, давай начнем вечеринку!

Она игриво тычет папу пальцем в живот. Там есть куда потыкать. Папа сообщает, что настоящая вечеринка будет в следующий вторник, и спрашивает, не хочет ли она прийти. Кошка говорит, что с удовольствием заглянет.

Через несколько минут в квартире уже звучит музыка. Кошка смеется над папиными тупыми шутками, а Билли устроил на столе пальцевый танец. Я гляжу на их лица и чувствую, будто наша квартира опять просыпается. Может, наша семья тоже? Кошка улыбается мне, поднимая ко рту вилку с огромным куском лазаньи, и спрашивает меня: ну как, хорошо?

Есть ли в лесу деревья?

Есть ли в океане вода?

Обжигает ли лазанья нёбо?

– Ваще! – бормочу я сквозь слой бурлящего сыра, который скользит по горлу и почти сдирает мне всю кожу во рту.

Осушив стакан воды, я смелею. Можно сказать, атмосфера пьянит меня так же, как несколько стаканчиков пьянят Бабулю Ибицу. Я спрашиваю Кошку, замужем ли она. Она ни разу не упоминала мистера Кота, а так как возрастом она примерно как папа, то можно ожидать, что мистер Кот все-таки существует. Папа отчаянно жестикулирует, приказывая мне замолчать, но Кошка его игнорирует. Наверно, думает, что это он так танцует под музыку восьмидесятых.

– А что? Это предложение? – Кошка перевешивается через стол. От нее исходит запах сыра и лука.

– Ой нет, – слишком поспешно отвечаю я.

Кошка смеется, откинувшись на спинку стула. Она говорит, что это даже к лучшему: я все-таки слишком молод для нее. И нет, она не замужем. Несколько лет как развелась. Билли говорит Кошке, что никто не захочет выходить за меня замуж.

– Нет, за тебя, – обиженно шиплю я.

– Брайан бы вышел.

– Нельзя жениться на улитках, идиот. Они и до алтаря-то не доползут.

Папа говорит, чтобы мы прекратили ссориться при гостях. Он идет к холодильнику, где находит несколько банок колы, и говорит Кошке, что больше у нас ничего нет.

– Я должен был держать наготове бутылочку вина, но что-то я такой неорганизованный в последнее время.

– Хм, думаю, мне бы и так не стоило пить. – Кошка щелкает себя по носу. – Мне еще домой добираться, не хочу попасть в аварию.

Все смеются над шуткой. Кошка берет банку, тянет за кольцо и прихлебывает. Следующие десять минут мы просто болтаем обо всем: о садовом дизайне (я показываю Кошке свой проект сада, она в полном восторге), о парке напротив дома, о меню в рыбных ресторанах, о том, что происходит в Кошкиной парикмахерской (в основном окрашивание волос). Она рассказывает, как открыла это заведение, получив наследство. Потом она говорит, что любит ходить по домам и стричь пожилых людей, которые сами не могут дойти до салона.

Видимо, папа очень этим впечатлен: когда он собирает тарелки и относит их в раковину, глаза его едва не вываливаются из орбит. Билли выпрыгивает из-за стола, исчезает в нашей комнате и возвращается с Брайаном. Он принимается играть с улиткой и заявляет, что Брайан мог бы выступать в шоу талантов. Я говорю, что если это лучший талант, который Британия может предложить своим гражданам, то я лучше эмигрирую. Билли подталкивает Брайана к солонке; увидев это, Кошка говорит, что на его месте не стала бы этого делать.

– Это убьет его – улитки не любят соль.

Она протягивает руку, чтобы остановить Билли. Тот говорит, что она спасла Брайану жизнь и он никогда этого не забудет. Однако через несколько секунд он точно об этом забывает, потому что Кошке приходится напомнить ему, что не стоит класть улитку на стол.

Кошка кажется такой милой. Я улавливаю подходящий момент и спрашиваю ее:

– Когда мы украшали квартиру, ты сказала, что твоя мама любит лилии. Какая она?

Сзади раздается жуткий грохот; Кошка извиняется и встает из-за стола, уронив свой кусочек туалетной бумаги (они у нас заменяют салфетки: папа сказал, что если достаточно мягко для задницы, то и для рта сгодится). Она говорит, что расскажет мне про свою маму немного позже, а сейчас папе нужна помощь. Папа поворачивается к нам и пристыженно кивает.

Через несколько секунд уже звучат громкие раскаты смеха и звон посуды. Кошка стряхивает на меня огромный клок пены, и тот опускается мне на голову, как парик из пузырей.

– Никогда не переставай веселиться, – смеется Кошка. – Это мой закон.

– А какие законы у твоих друзей-супергероев? – спрашиваю я.

Кошка смотрит на меня, будто у меня выросла вторая голова и обе мелют вздор. Хотя казалось бы, если тебя зовут Женщина-Кошка, то ты должна знать о супергероях все.

Два часа спустя, когда Кошка уже ушла домой, а Билли отправился спать, мы с папой усаживаемся посмотреть «Монстры против людей». Время от времени я поднимаю на папу взгляд и изучаю его лицо. Он выглядит совсем как раньше, но я все думаю и думаю о той толпе женщин, с которыми он встречается. Он притягивает их как магнит. Я совсем уже погружаюсь в созерцание длинных волос, торчащих из его носа, и тут звонит телефон. Папа со своими ноздрями уходят в коридор.

В телике тролль бьет человека по голове рыбой, когда тот пытается пробежать через зону атаки. Я хихикаю. Шлеп, шлеп! Человек добегает до кулачной стены и получает удар в живот. Какой вообще придурок согласится на такое? – спрашиваю я себя. Сквозь шум телевизора я внезапно слышу, как папа произносит имя Перл. Я поднимаю задницу с дивана и смотрю поверх спинки в открытую дверь.

Я напрягаю слух и слышу, как папа уговаривает Перл больше не звонить ему, оставить его в покое. Мне кажется, что из квартиры резко высосали все счастье. Через пару минут мне становится так неловко подслушивать, что я иду и прячусь под столом на кухне, где обнаруживаю Брайана. Очевидно, он пару часов назад покинул столешницу и дополз до пола только сейчас.