Потом их мысли как будто переплелись, и он сказал:

– После завтрашнего дня все будет по-другому.

– Я знаю, – грустно промолвила она.

– Все в замке и в нашей жизни перестанет быть таким, как прежде.

Завтра вечером состоится бал, на котором он заручится поддержкой соседей для спасения замка и, возможно, объявит о помолвке с Афиной.

– Поэтому я и хотел поговорить с вами, – сказал он. – Пока колеса не закрутились так, что уже не остановишь. Все зависит от вас, Джина. Вы все это придумали, и я хочу, чтобы мир знал, чем я вам обязан. Когда замку будут присваиваться имена, ваше должно быть среди них.

– Я этого не прошу.

– Да, вы никогда ничего не просите для себя, но люди должны знать, что вы сделали. Не только сейчас, но и в будущих поколениях.

– До этого еще много времени. Ничего никогда не получается так, как мы задумываем. Самые неожиданные вещи могут последовать после того, что произойдет завтра.

– Знаю. Я думал об этом. Когда чужие люди оплатят из своего кармана восстановление замка, мне придется позволить им приходить сюда когда вздумается.

– Замок перестанет быть домом, – согласилась она.

– Но через полгода, когда большая часть работы будет закончена, я приглашу вас сюда как почетного гостя.

Джина рассмеялась.

– Я вам напомню об этом через полгода, – пообещала она. – Если наше знакомство не прервется.

– Почему оно может прерваться? – спросил Джон.

– Вам может наскучить замок и все его обитатели, – сказала она, на миг задумавшись. – Вы отправитесь в плавание, как делали прежде, попадете в другие замки за границей и, возможно, найдете там людей, которые покажутся вам привлекательнее тех, кого вы видите дома.

– Нет, – серьезно сдвинув брови, сказал он. – Таких я никогда не найду.

Вдруг Джина вздохнула и оглянулась вокруг. В золотистом свете заката природа казалась сказочно красивой.

– Я буду скучать по всему этому.

– Но вы еще нас не покидаете? – встревожился он. – Когда люди начнут вкладывать деньги в замок, вы будете нужны как никогда раньше. – Он попытался пошутить: – Что я буду делать без моего лучшего администратора?

– Эмброуз обо всем позаботится. К слову, его таланты не востребованы в полной мере. Человек его способностей может выполнять гораздо более сложную работу.

– Почему же он не найдет другую работу?

Джина промолчала. У нее было свое мнение насчет того, почему Эмброуз остается в замке, но она не имела права открывать его секреты.

– Вы пока не сбежите? – снова спросил Джон.

– Останусь еще на день-два, но не дольше.

Празднование помолвки Джона с Афиной она бы не выдержала.

В эту минуту они проходили под деревьями, и наверху, прямо над ними, послышалось сдавленное хихиканье.

Джон остановился и, не поднимая головы, громко произнес:

– Если вы задумали устроить засаду на нас, можете об этом забыть.

С высоты из-за веток донеслось разочарованное ворчание.

– Вредина.

Толстый кусок коры упал прямо под ноги Джины.

– Ну хватит! – загремел Джон. – Как вы смеете пугать леди?

– Джина не испугалась, – ответили из-за веток.

– Она не вредина.

– Кто это вам разрешил называть ее Джиной? – осведомился Джон.

– Я, – ответила Джина. – Не ругайте их, Джон. Они ничего плохого не делают. – Она улыбнулась в ветки. – Может, вам пора спуститься?

Братья тут же соскользнули с дерева и встали перед ними, на удивление грязные и потрепанные, если учесть, каким безупречно аккуратным и опрятным был их вид с утра. Устремившиеся на Джона невинные взгляды не смогли его разжалобить ни на секунду.

– Насчет завтра… – строгим тоном начал он. Братья вытянулись по стойке смирно. – Ну-ка перестаньте, – велел он. Братья одновременно по-военному отдали честь, и Джина ладонью прикрыла улыбку. – Вы подзадориваете их, – пожаловался Джон.

– Нет, – быстро ответила она. – Их не нужно подзадоривать. И, если вы разговариваете с ними, как сержант, чего еще от них ждать?

– На чьей вы стороне?

– Их.

Мальчики обрадовались и снова отдали честь. Один из них обнаружил что-то у себя в волосах и попытался достать, чтобы получше рассмотреть.

– Я бы оставила, – с улыбкой посоветовала Джина. – Это всего лишь варенье.

Близнецы улыбнулись ей.

– Насчет завтра, – снова попытался Джон. – Вы оба будете вести себя как паиньки. Вы будете чистыми и опрятными. Говорить будете, только если к вам обратятся, а спать пойдете при первой возможности. Еще вы не станете показывать гостям ни ворон, ни других птиц или животных.

– Но нельзя же лишить их всех удовольствий, – возразила Джина.

– А теперь брысь отсюда! – велел Джон.

Братья засмеялись и дали деру.

– Наверное, и нам пора возвращаться, – неохотно промолвил Джон.

– Да, – с тоской в голосе ответила Джина. – Сегодня был такой чудесный закат. Я рада, что мы увидели его.

Очень неуверенно он взял ее руку, ожидая, что в любой миг она может отдернуть ее. Но она не отдернула, и так, держась за руки, они пошли через сад в дом.

* * *

Приготовления закончились. Все овощи были собраны с огорода подчистую, угощения наготовлены, вино изъято из подвала. Конюшни подготовили к наплыву лошадей и карет.

Однако прежде чем прибыли первые гости, Джон хотел сделать еще кое-что.

– Фараон, – сказал он, – соберите всех «заблудших овец» в картинной галерее.

Объяснять, кто такие «заблудшие овцы», не пришлось. Фараон все понял и поспешил выполнять поручение.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Джина.

– Пойдемте со мной, все увидите.

Она последовала за ним в галерею. По дороге к ним присоединился Бенедикт, который молча, одним выражением глаз, спросил Джину, что происходит, на что получил такой же бессловесный ответ, мол, понятия не имею.

Но это было не совсем так. В сердце Джины теплилась смутная надежда, и, если бы надежда эта оправдалась, Джина была бы так счастлива, что на такое счастье было страшно и надеяться.

Музыканты еще не приехали, и в превращенной в бальный зал картинной галерее было пусто. Когда они вошли, звук их шагов эхом разнесся по просторному помещению.

– Сейчас придут, подождем.

Через несколько минут начали собираться «заблудшие». Сначала пришли Соня, Имельда и остальные, кого хозяева замка знали, а за ними и те, кто прятался по углам и закоулкам в надежде прожить жизнь незаметно, поскольку им казалось, что так безопаснее.