(даже награду за меня назначили) не хотелось, но и совсем ругать тоже не получалось. Поэтому я вывела его этаким рыцарем печального, чтоб его, образа, который спас деву в беде (хаха) и благородно на ней женился. А потом благородно сгинул, попав в плен к врагам.

— Когда я вырасту, я отправлюсь туда, освобожу папу и убью Снежного короля, — серьезно заявил сын.

— Да папаша твой наверняка сам давно сбежал, — усмехнулась я.

— И ищет нас? — светлые глаза Алешки заблестели, а я представила, как награждаю Ассула мощным ударом кулака прямо в мужественную челюсть.

— А то, — протянула я, и снова понадеялась, что малыш когда-нибудь поймет правду и сам забудет этого идиота.

Мы вышли на улицу и медленно пошли к пансиону.

— Я уже подала документы в академию. Когда получу диплом, мы сможем уехать отсюда. Планирую обратиться к одному человеку в Кабрии, но туда надо еще попасть. А я не умею проходить сквозь Сумрак.

«Поезда туда не ходят», — в голове прозвучала фраза из прошлого и стало как-то особенно горько. Потому что я этого придурка иногда ощущала. Бывшего мужа, который кабрийский маг, вот забыла, а этого помнила.

Ну что же — хоть жив и явно где-то весело приключается. Главное, от нас подальше.

Я мотнула головой, прогоняя наваждение, и провела ладонью по шелковистым светлым волосам сына.

В первое время я даже не думала об академии. Опасалась, что опытные маги разглядят поглощенные мною силы и… и как-то меня накажут. Объявят хищной тварью или еще как-нибудь извратятся. Но потом так случилось, что я познакомилась с несколькими магами из академии и никто из них не распознал моих сил. Даже герцог Асон, известнейший артефактор.

Впрочем, ведьма, — та самая из жуткого кокона — говорила, что я легко могу выдать силы арбалета за свои собственные и никто ничего не поймет. Мол, Ассул догадался просто потому, что сопоставил факты.

В общем у меня появилась надежда. И еще я чудесным образом не старела. Семь лет прошло, а выглядела я все еще на двадцать с хвостиком.

— Маам, я не хочу в этот твой мир.

— Тебе там понравится, малыш. Пойдешь в школу, заведешь новых друзей, будешь смотреть мультики и играть в компьютерные игры. Нет, лучше в футбол. Или в хоккей.

Алешка понурил голову и скривился.

— Я стану могу… могущественным магом. И буду служить Весенней императрице.

Он хитро улыбнулся и протянул вперед сложенные лодочкой ладошки.

О, нет! За что? Там у него сидела маленькая бабочка. Черная.

— Что это за пакость? Выкинь, — разозлилась я, а тревожное подозрение начало оформляться в очень неприятную уверенность.

— Она недавно превратилась в бабочку. Раньше была гусеницей. А до того куколкой и жила в коконе. В шкафу.

— Алан, — я постаралась придать голосу твердости. — Выкинь гадость.

— Я не могу. Она со мной разговаривает. Она разумная.

Алешка сам не знал, что это за тварюшка, поселившаяся у него в шкафу. Бабочка с ним общалась на неизвестном ему языке, но малыш рассчитывал вскоре все о ней выяснить.

— Я учу новый язык. А Лала мне помогает.

Угу, и имя этому монстру уже придумал.

Затем сынуля выдал мне несколько предложений, сдобренных характерными гортанными звуками. Слова он немного коверкал, но я все равно поняла. Наследник рода Ассулов. Бронзовые острова.

Благодаря кольцу с розовым алмазом я освоила и островной язык и межсумеречный, принятый в Снежном царстве и в Чабире. Поначалу разговаривала с небольшим акцентом, но потом он сошел на нет.

— Никому ее не показывай, — попросила я. Было кристально ясно, чье это мерзкое наследие.

Только вот, что это такое? Семейный дух хранитель? Боевой магический зверь? Какой-то подселенец?!

Нет, лучше не думать.

— Она стреляет нитями? — все-таки спросила я Алешку.

— Откуда ты знаешь, мам? — лицо сына приняло такое восторженное выражение, что я сразу же попыталась умерить его пыл.

— Предположила. Впервые вижу такое... чудо. Но, выходит, это не совсем бабочка, а бабочко-монстр или монстро-бабочка.

Малыш засмеялся и спрятал жуткую тварь в карман. А я попыталась выкинуть из головы прекрасные воспоминания о том, как выковыривала ведьму из вязких и плотных нитей.

Но лучше бы ее там оставила, право слово.

Мы прошли небольшой центр и углубились в наш тихий квартал. В принципе в Синей Сойке мне нравилось, но здесь имелись и свои нюансы. Например, сильная концентрация тьмы и соседство Сумрака, который вблизи Чабира волновался и считался отравленным. Чем именно он был отравлен никто точно не знал. Равно, как и чьими стараниями это отравление случилось. А может, маги не желали разглашать секретную информацию. Тем не менее город пользовался плохой репутацией. А периодические наползания ядовитого тумана и прочей пакости эту репутацию ничуть не улучшали. Скорее, наоборот.

Поэтому мэр города и местный владетель придумали хитрый ход – любому желающему поселиться в Синей Сойке на постоянной основе выделялось содержание и жилье.

Вот так я сюда и попала. Ну если пропустить промежуточные очень опасные и зажигательные приключения, которые мне пришлось пережить во время бегства из Снежного царства.

— Ты обещаешь вести себя хорошо, Алан? – спросила я сына.

— Мы с Лалой будем сидеть тихо, — сдался он и печально вздохнул.

Но у дома нас ждал сюрприз. Герцог Асон остановил коня прямо у пансиона Ларо. Впереди него в седле сидела миниатюрная девушка в меховой накидке.

Герцог, завидев меня, широко улыбнулся и приветственно склонил голову.

19 (1)

Девушка оказалась ученицей герцога Асона, которую он собирался пристроить на факультет артефакторики. Даже подумалось на секунду, не замешан ли здесь романтический интерес, но отношения их смотрелись чисто деловыми.

— Ориука Олейно, — небрежно представил герцог ученицу.

Достаточно небрежно, чтобы окружающим сразу стало понятно, что любовными делами тут даже не пахнет.

Я одарила всех улыбкой и увела Алешку на кухню. Он помыл руки и сел обедать под присмотром нашей пухлой кухарки Олли. А я, чмокнув сына в макушку, вернулась в гостиную. Очень уж меня заинтересовала девушка, которая планировала оставаться у нас на выходные.

Ощущалось в ней что-то этакое. Смутно знакомое, что ли? Но я готова была поклясться, что вижу эту девицу впервые.

Она разглядывала наши мышиные шторы, тяжеловесную мебель, натюрморты на стенах и улыбалась, а герцог излучал обычное для него сдержанное спокойствие.

Ориука подошла к окну и